– Я не знаю, о чем вы говорите, – отвечал Диксон.
– В таком случае не вмешивайся в чужие дела, даже если бы твоя совесть была чиста.
И рыцарь отъехал.
«Не понимаю, как это делается, – думал он, – но едва одна туча рассеялась в моем уме, как на смену ей готовится другая. Я теперь совершенно уверен, что этот Августин не кто иной, как тайный предмет обожания Уолтона, который причинил нам столько беспокойства и поселил между мной и губернатором раздоры. Клянусь честью, эта благородная дама очень великодушна, когда столь искренне простила меня, и если она не окажет такого же снисхождения к сэру Джону Уолтону… тогда… Ну, что же тогда?.. Разве я имею право надеяться, что она уступит мне в своем сердце место, которого лишила Уолтона? Нет, да если бы она сделала это, то разве благородно с моей стороны было бы воспользоваться неуспехом товарища по оружию? Безумно даже думать о подобной несбыточной мечте. Что касается до другого дела, то оно заслуживает обсуждения. Этот могильщик так долго жил в обществе мертвых, что, кажется, непригоден больше для общества живых. А этот Диксон ни разу не принимал участия против англичан в нескончаемых войнах. Впрочем, предоставлю это на волю губернатора».
Сэр Аймер ехал очень быстро и вскоре прибыл в замок Дуглас, немедленно попросив свидания у сэра Джона Уолтона. Его тотчас же пригласили к губернатору, который сидел за завтраком. Сэр Уолтон удивился, увидев на лице своего помощника дружеское выражение.
– Вероятно, какое-нибудь необыкновенное известие, – сказал серьезно сэр Джон, – доставило мне сегодня честь принимать у себя сэра Аймера де Валенса.
– Известие это представляется чрезвычайно важным для ваших интересов, – отвечал сэр Аймер, – и я заслуживал бы вашего упрека, если бы хоть одну минуту промедлил.
– С удовольствием выслушаю вас, – сказал сэр Джон.
– А я, – молвил рыцарь, – горжусь честью открыть тайну, ускользнувшую от проницательности сэра Джона Уолтона. В то же время мне не хотелось бы, чтобы вы считали меня способным забавляться над всем, что произошло бы, несомненно, если бы по недоразумению я ложно объяснил это дело. Итак, вот что мы сделаем, с вашего позволения. Мы пойдем вместе в темницу к менестрелю Бертраму. У меня есть письмо особы, которая вверена была попечениям аббата Джерома. Письмо это, начертанное нежной рукой женщины, уполномочивает менестреля назвать настоящие причины, приведшие их в замок Дуглас.
– Пусть будет по-вашему, – отвечал сэр Джон Уолтон, – хотя я не вижу, зачем нам придавать такую важность тайне, которая может быть объяснена в нескольких словах.