И сэр Аймер подал Уолтону бумажку, на которой написал еще в монастыре разъяснения тайны, и едва губернатор прочел в ней заветное имя, как его громко повторил Бертрам, передавая сэру Уолтону письмо, врученное ему Аймером.
Губернатор страшно побледнел, узнав с величайшим изумлением, что дама его сердца, к которой, кроме любви он питал еще и глубокую признательность за ее лестный для него выбор, была та самая, которой он угрожал насилием и подвергал таким строгостям и оскорблениям, каким не подверг бы добровольно и последнюю из представительниц ее пола.
Однако сэр Джон, по-видимому, не подозревал сперва всех последствий этих ошибок. Он взял письмо из рук менестреля, и, по мере того как он читал эти строчки, лицо его принимало выражение все большего отчаяния.
– Бога ради, сэр Джон, – сказал Валенс, – будьте мужественны и стойко переносите эти неожиданные обстоятельства. Я верю, что они не могут повлечь гибельных последствий, которых умный человек не сумел бы предотвратить. Но я полагаю, будет справедливым немедленно освободить этого менестреля. Я попрошу его, из любви к госпоже, остаться нашим гостем до тех пор, пока леди Августа Беркли не окажет нам такой же чести, и помочь нам отыскать место, куда она скрылась. Добрый менестрель, – прибавил он, – вы слышите меня? Я полагаю, вы не удивитесь, когда, оказывая вам всевозможные знаки уважения, вас удержат еще несколько дней в замке.
– Я должен повиноваться, потому что вы имеете силу…
– Надеюсь, – продолжал Валенс, – когда вы отыщете вашу госпожу, мы может рассчитывать на ваше ходатайство, чтобы она простила нас…
– Одно слово, – сказал сэр Джон Уолтон. – Я подарю тебе золотую цепь, довольно тяжелую, в доказательство моего сожаления о том, что я подверг тебя таким жестокостям.
– Ну и довольно, сэр Джон, – сказал Валенс. – Не будем давать других обещаний, пока не представим доброму менестрелю какой-нибудь гарантии в их исполнении. Пойдемте со мной, и я вам сообщу другие известия, очень важные для вас.
И он увел губернатора из тюрьмы, послав немедленно за старым рыцарем Филиппом Монтенаем, исполняющим обязанности замкового маршала. Старику тотчас же отдано было приказание освободить менестреля и обращаться с ним со всевозможной вежливостью, не позволяя, однако, отлучаться из замка без надежного провожатого.
– Теперь, сэр Джон Уолтон, – сказал Валенс, – мне кажется довольно неучтивым с вашей стороны не пригласить меня завтракать, когда я всю ночь занимался вашими делами; стакан мускатного вина, я думаю, будет достаточным предисловием к нашему солидному разговору.