Вскоре, за горячим завтраком, доставленным в окопы боевого охранения старшиной, мы обсуждали историю егеря Анастаса Вартанова. Она была весьма трагична, как и многие другие события этой адской войны. Группа фашистской разведки заскочила на лесной кордон № 2, опередив свои строевые части. Им чем-то не понравился сын Вартанова, его внук, да и вся семья лесника. Недолго думая, гитлеровцы расстреляли их возле дома. Сам Анастас, по счастью или по несчастью, с утра уехал в тот день в городское управление, дабы выписать накладные и получить овес и сено для прокорма лесных обитателей зимой.
Теперь, по словам лесника, на хуторе Мекензия разместился какой-то немецкий штаб. Возле дома, под деревьями стояли колесно-гусеничные бронетранспортеры с антеннами и пулеметами на крышах кабин, пушки с тягачами, легковые машины, мотоциклы с колясками. Туда приезжали люди, одетые не только в серо-зеленые мундиры, но и в черные короткие куртки и береты (то есть – танкисты).
Главным постояльцем являлся рослый человек с голубыми глазами, лет сорока от роду. Егерь видел его в парадном кителе с витыми серебряными погонами и при ордене – черно-белом кресте под воротником мундира. Он обитал в комнате расстрелянного Вартанова-младшего и каждое утро обливался водой у колодца, растирался красным махровым полотенцем, энергично делал зарядку.
– Живут в свое удовольствие, – говорил Анастас, собирая ложкой остатки перловой каши на дне котелка. – А ведь должны бояться.
– Кого? – спросила я.
– Русских, – ответил Вартанов. – Мне говорили, у вас есть какие-то ружья с особыми прицелами.
– Да, есть.
– Надо стрелять. Я покажу место. Хутор будет виден очень хорошо. Между прочим, отсюда недалеко. Через лес, в обход, километров пять. За ночь дойдем свободно.
– Вы хотите идти с нами?
– Очень хочу. Если я не увижу этого, мне незачем жить на белом свете…
Намерение старого егеря покарать врагов за гибель семьи было мне понятно. Я находила это естественным и правомочным. Не может быть никакого прощения захватчикам за их зверские поступки, за бессмысленные убийства мирных жителей. Земля должна гореть у них под ногами. Их надо находить повсюду и уничтожать всеми способами. Анастас обратился за помощью к нам, сверхметким стрелкам, и мы выполним его просьбу, если сведения, сейчас сообщенные им, подтвердят в штабе Севастопольского оборонительного района. Ответ пришел через два дня. Вартанов рассказал мне правду.
Этот запрос отправляла не я, а помощник начальника штаба полка по разведке (или ПНШ-2) капитан Михаил Безродный. Он служил в 54-м полку, кажется, с июня 1941 года и командовал двумя взводами разведки: конным и пешим. От конной разведки теперь ничего не осталось, поскольку лошадей бросили в Одессе. Пешая, сократившись с 46 человек до 25, существовала. Мне и раньше, то есть при обороне Одессы, доводилось взаимодействовать с разведчиками, например, прикрывать их переходы через линию фронта за «языком». Но тогда батальоны нашего полка нередко воевали порознь, на разных участках фронта, и с офицерами полкового штаба я практически не сталкивалась. Теперь, когда «разинцы» собрались все вместе и на довольно тесных позициях, встречи с ними – по крайней мере, с капитаном Безродным – сделались более частыми и весьма полезными.