* * *
К клинике я подъехал в начале двенадцатого – за час до убийства. Но в холле, где мы договорились встретиться с Сотниковым, не было никого. Даже охранник куда-то вышел. На столе рядом с монитором лежал раскрытый журнал и стояла чашка с недопитым кофе. «Этот-то куда делся?» – зло подумал я и пошел по лестнице на четвертый этаж.
Полина очень точно описала расположение коридора, когда передавала свои видения, поэтому кабинет Сотникова я нашел без труда. Дверь оказалась закрыта. Я постучал, подергал ручку – никто не отозвался. Это мне очень не понравилось, но я стал себя успокаивать, что, может, Сотников, как и охранник, куда-то вышел. Подождал минут пять – врач не вернулся. В клинике было на удивление тихо. Я выглянул из-за угла в общую, так сказать, жилую, часть. Пост дежурной медсестры был недосягаемо далеко, в противоположном конце длиннейшего коридора. Решив больше не ждать, я открыл дверь отмычкой Бориса, которую прихватил с собой на всякий случай.
Первое, что мне бросилось в глаза, когда я вошел в кабинет, – это часы на стене. Они показывали неверное время, судя по всему, были сломаны, но, к счастью, висели на месте. Я вздохнул с облегчением и уже без всякой опаски осмотрелся. Возле рабочего стола на полу валялась фотография молодой женщины в рамке с разбитым стеклом, а возле шкафов с книгами и папками лежало тело убитого доктора. В том, что он мертв, у меня не было никаких сомнений. И рана на голове – удар тяжелым предметом, – и его остекленевшие глаза, застывшие в вечном испуге, и особая бледность – все говорило об этом. А главное, об этом еще утром сказало видение Полины. И все же я долго, но, конечно, безуспешно, пытался нащупать его пульс.
Прежде чем вызвать полицию (звонить знакомому следователю я не стал, и не только потому, что хотел переиначить пророчество, но и потому, что в такое время Серега Битов уже мирно спит), я тщательно осмотрел место убийства. Зачем? Во-первых, из профессионального упрямства. Да, доктор Сотников так и не стал моим клиентом, но я-то детективом быть не перестал. А во-вторых, из-за видений Полины. Кроме настенных часов и времени смерти нарколога, было и еще одно расхождение с картиной, увиденной Полиной: на Сотникове не было пиджака. Осторожно, прихватив носовым платком, я поднял фотографию в рамке и долго смотрел на девушку, пытаясь понять, знакомо мне ее лицо или нет, видел я ее раньше или не видел. Согласно пророчеству, она должна была мне кого-то напомнить. Но не напомнила. Это была абсолютно не знакомая мне девушка. Я вытащил фотографию из рамки и повернул оборотом. Надпись «Вчера наступит завтра» на ней имелась. Почему-то именно эта деталь, совпавшая с видением, произвела на меня наиболее сильное впечатление, показалась роковой, предвещающей неизбежный конец, как черная метка. «Ну, что ж, просто еще одно совпадение, – сказал я себе в жалкой попытке самоуспокоиться, – только и всего». Так же осторожно я вставил фотографию в рамку и положил на место, достал телефон и вызвал полицию. А потом позвонил Полине, на тот случай, если потом такой возможности у меня не будет.