Мы долго молчали. Я стоял рядом с креслом и гладил Полину по голове – поцеловать не решался, не мог своими оскверненными губами. Я видел, что ей очень плохо, и молчит она не потому, что не хочет со мной разговаривать, а потому, что действительно не может, настолько от потрясения обессилела. Конечно, она все знает, догадалась, да и как было не догадаться? Любая бы женщина все поняла, а тут не любая, тут Полина. А я… я не знал, как ей все объяснить, что сделать, чтобы она так не страдала. Чувствовал я себя ужасно. Но, когда она заговорила, мне стало еще хуже.
– Я уже совсем не надеялась, что ты жив. Совсем не надеялась. – Она схватила мою руку и прижала к своей щеке. Это произошло так внезапно, что я чуть было руку не вырвал. – Я ведь тебя увидела. Всего на секунду, а потом ты пропал. Ты же знаешь, что означают такие мои видения. – Она горько усмехнулась.
– Я потерял сознание. Но все хорошо, – проговорил я неестественным, каким-то замороженным голосом.
– Да, все хорошо. – Она погладила мою руку.
– Я должен тебе рассказать, – начал я, выбрав самый неподходящий момент для признания – Полина еще от первого потрясения не отошла.
– Не надо! – вскрикнула она. – Ничего не рассказывай! И сам, пожалуйста, не мучайся. Я знаю, знаю, все повторилось, – быстро, скороговоркой произнесла она, – но это не имеет значения. Ты жив, все остальное неважно. Я уже не надеялась, а ты жив. Как жаль, что нет какого-нибудь средства, чтобы ты смог все забыть. Хорошо бы было заблокировать память. Не мучайся, я тоже не мучаюсь, правда. Лучше расскажи, что произошло. Почему ты потерял сознание?
Я кратко передал события в Алевтинином подъезде. Мне было трудно рассказывать, стыдно произносить слова, которые обозначали что-то еще, кроме измены. Мне все казалось, что я притворяюсь, рассказывая, да и Полина притворяется, слушая меня. Потому что только одно для нас сейчас имеет значение – моя измена. А то, что я жив, в чем-то даже затрудняет проблему. Она бы поплакала и успокоилась, а так нам придется жить дальше. Жить и помнить, что произошло сегодня.
– Перестань сейчас же об этом думать! – прикрикнула на меня Полина, угадав мои мысли. – Я же не думаю, и ты не думай. Перестань, все, хватит! Пойми: все прошло, мы это уже пережили. – Я издал нечленораздельный звук, выражающий степень моего покаяния. – Да какого черта, ты меня вынуждаешь, – разозлилась она, – говорить о том, о чем я не хочу? Ну хорошо, ну хорошо! Желаешь слушать, слушай! Да, я тебя безумно ревновала к Алевтине. И, когда ты уехал к ней на встречу, все представляла, как и что произойдет. Весь вечер представляла, поэтапно. Вот вы сели в машину, вот приехали на пляж, Алевтина купила купальник… Ну, и так далее, вплоть до завершающего аккорда.