Но его угроза оказалась для хозяйки не пустым звуком – она даже обрадовалась.
– Эй, Моряк, Варфоломей! – торопливо крикнула старуха куда-то в коридор. – Тут полоумный из богатеньких грозится, что выломает дверь! Идите, потолкуйте с ним! И еще кликните Кабана! Вот вам будет развлечение!
Когда три громилы, один из которых оказался в тельняшке, показались на пороге, лениво озираясь по сторонам, экипаж Давида был уже на перекрестке.
Пригороды Пальма-Амы окрасил вечерний свет, когда экипаж Давида, чуть накренившись, остановился у дороги. Слева была оливковая роща, чуть поодаль – три кипариса одиноко стояли среди надвигающихся сумерек. Закатным алым светом лучилось озерцо.
Экипаж Давида догоняла пустая крестьянская телега.
– Эй, милейший! – крикнул Давид, и крестьянин, натянув поводья, остановил телегу. – Скажите, тут стоял цыганский табор, это верно?
– Табор, сударь? – удивился крестьянин. – Я по этой дороге вожу товар в город уже добрых десять лет, но никакого табора, слава богу, за все это время не видел!
Было около полуночи. В замке, охваченном трауром, гасли один за другим огни. Над его крышами, над спящим парком по темному небу плыли седые облака. В этот час с улицы Чудаков в Темный переулок свернул человек в черном плаще и цилиндре, с тростью. Остановился он у северных ворот Жеррадона. Не обращая внимания на двух черных псов, крутившихся тут же за оградой, глухо рычавших, человек ударил три раза тростью по чугунному щиту.
Выйдя из сторожки, к воротам подошел усатый старик. Лицо его было в тени.
– Кто вы, сударь? – спросил он. – Что вам угодно?
– Ты тоже не узнаешь меня? – усмехнулся прохожий. – Это всего лишь я, Рудольф Валери. Посмотри получше, старик. Ну же? Или твой единственный глаз ослеп?
– У меня два глаза, сударь, – сердито ответил сторож. – Я не знаю вас. Уже поздно. В замке траур. Не время сейчас для шуток!
Старик отвернулся, но не успел сделать и двух шагов, как Давид крикнул ему в спину:
– Где Лейла, старик?! Отвечай! Я должен увидеть ее сейчас же! Слышишь меня?! – Он ухватился за копья ограды, но вовремя убрал руки – один из черных псов щелкнул зубами у самых его пальцев. – Старый негодяй! Лжец!
– Да вы никак не угомонитесь, я погляжу? – рявкнул старик, доставая из кармана ключ и подходя к калитке. – Ну так пеняйте на себя, сударь! Сами отыскали для моих собак работу!
Лицо старика, склонившегося над замком, неожиданно попало в свет, и Давид, уже отступивший назад, хрипло выпалил:
– Остановитесь!.. Постойте…
Полный негодования, старик смотрел на него. Оба его глаза были живыми. Это оказался не Ясон, а совсем другой человек, лишь отчасти, ростом, годами и даже голосом схожий с одноглазым возницей Лейлы.