Селина глубоко вздохнула и раздраженно возразила:
– Миссис Олсен, я…
– У меня семеро детей, – перебила спутница. – И трое внуков. Поверь, я знаю, когда женщина беременна. И знаю, как тяжело даются первые месяцы. Даже думать страшно, что стало бы со мной от всех этих запахов.
Селина едва не задохнулась от шока.
– Но… нет, вы ошибаетесь… это же невозможно! – Она провела рукой по груди, по животу и недоверчиво покачала головой. Все тело болезненно ныло.
«Невероятно». И все же она знала, что Катарина права. Как же можно было не заметить, не понять?
Ответ пришел сразу и не оставил сомнений. Дело в том, что в ужасных условиях чувства притупились от усталости, а мышцы постоянно болели от переутомления. Вся энергия ушла на поддержание жизни во враждебной среде, а после катастрофы цикл сбился настолько, что Селина перестала обращать на него внимание. Неужели тогда, в лесной хижине, Тревор подарил ей ребенка? Или это случилось в Новом Орлеане?
– В первый раз все не верят, – продолжая смотреть вперед, равнодушно пояснила Катарина. – А потом, с каждой новой беременностью, осознание приходит быстрее и легче.
– Но это невозможно… я не… – повторила Селина, снова провела рукой по животу и умолкла. Стоит ли что-то объяснять?
Внезапно смысл случившегося предстал во всем своем великолепии: в ее теле растет ребенок Тревора! И она снова куда-то едет. Еще один ребенок. Еще одна повозка. Господи! Пусть в этот раз не случится ничего страшного!
Тревор…
О как страстно хотелось разделить с ним счастливую новость! Не надо было поспешно убегать из Нового Орлеана.
Она больше не пуста, не бесплодна. Каждый нерв ожил в радостном осознании: она носит под сердцем ребенка – его ребенка! Захотелось побыть одной, разобраться с мыслями и чувствами, погрузиться в счастливые любовные воспоминания. Да, возрождение влекло за собой темную сторону страсти – боль. И все же самой тяжкой, мучительной болью оказалось долгое бесчувствие. И вот теперь в ней теплится новая жизнь. Ребенок Тревора! Селина с трудом скрыла восторг.
– Давно вы поняли? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Трудно сказать. Здесь время течет мимо. Может быть, с месяц назад.
– И так долго молчали? А что навело на мысль?
– Сначала просто возникло подозрение. В той истории, которую ты рассказала в Миссури, концы с концами никак не сходились. Вот я и подумала: может быть, убежала от побоев жестокого мужа? Впрочем, какая мне разница?
Катарина помолчала, затем пожала плечами и снова заговорила:
– А потом у тебя начало резко меняться настроение: то грустишь и едва не плачешь, то смотришь весело. И фигура начала меняться: сама ты похудела от постоянной ходьбы на жаре, а грудь пополнела.