– Любите отца?
– Очень.
– Он жив?
– Нет.
– А мама?
– Жива.
– Маму любите больше?
– Нет. Я люблю ее по долгу, потому что она моя мать. Она никогда не понимала отца, он очень мучился из-за этого.
– Когда я первый раз встретил вас в Ростоке, вы были с каким-то мужчиной, – сказал Штирлиц, подумав, что в столе может быть аппаратура прослушивания. Он помог глазами понять Магде, почему он задал ей этот игривый, нелепый, но вызывающий доверие вопрос. – Нет?
Магда посмотрела на него потемневшими глазами, а потом в них снова проглянули озерца:
– Это был мой приятель, Макс. Он был очень славный, но глупый человек, и мне не хотелось вас знакомить. Поэтому, – чуть помедлив, добавила она.
«Умница. И быстрая. Какое же счастье, что я сейчас не один», – снова подумал он и вдруг устрашился сходства, промелькнувшего в лице Магды, с тем единственным женским лицом, которое постоянно жило в нем эти годы.
На эстраде тихо, стараясь не шуметь стульями, рассаживались музыканты. Они очень осторожно переставляли пюпитры, доставали из футляров инструменты и говорили вполголоса.
«Несвобода – это когда люди веселья должны вести себя как тяжелобольные, забитые существа, – подумал Штирлиц. – Частность, но во всех странах, куда приходит Гитлер, музыканты в ресторанах меняются, и приходят тихие старики. А до этого были молодые ребята».
Скрипач взмахнул смычком, и музыканты заиграли «Нинон, о моя Нинон, солнца светлый луч для тебя одной!».
– Это красиво пел Ян Кипура, – сказала Магда, – а они играют пошло.
– Они играют для чужих и то, что чужим нравится.
– Налейте мне водки, пожалуйста. Чуть-чуть.
– Чуть-чуть имеет разные объемы, – улыбнулся Штирлиц. – Показывайте глазами – сколько.
И в это время в клуб вошли Диц и Омельченко с женой.
Диц сразу же заметил Штирлица, помахал ему приветственно рукой, Омельченко раскланялся, а Елена, рассеянно оглядев зал, так и не нашла его. Они сели за столик возле эстрады – заранее зарезервированный, – и Штирлиц услышал раскатистый бас Дица: оберштурмбанфюрер рассказывал Елене что-то веселое, путая словацкие, немецкие и русские слова. Штирлиц успел заметить, как Елена проводила глазами тот взгляд, который Омельченко бросил на молоденькую официанточку, разносившую сигареты и шоколад, прикоснулась пальцами к сильной кисти Дица, что-то шепнула ему, и они пошли танцевать. Когда Омельченко оказался за спиной Дица, тот подмигнул Штирлицу, скосив глаза на голову Елены.
– Какой милый, интеллигентный человек, не правда ли? – заметив подмигивание Дица, спросила Магда и посмотрела в глаза Штирлицу.