Мюллер снова посмотрел на часы: теперь он сделал это не таясь. «А профессионал он первоклассный, – отметил Мюллер. – Он понимает все не через слово, а через жест и настрой. Молодец. Если он работает против нас, я не берусь определить ущерб, нанесенный им рейху».
– Ладно, – сказал Мюллер. – Будем в открытую. Сейчас, дружище, одну минуту…
Он поднялся и распахнул тяжелую дверь. Несмотря на свою бронированную массивность, она открывалась легко, одним пальцем. Он попросил одного из охранников, который лениво чистил ногти спичкой:
– Позвоните Шольцу, спросите, какие новости?
Мюллер рассчитывал, что за два-три часа Рольф заставил русскую говорить. Ее привозят сюда – и очная ставка. Да – да, нет – нет. Проверка факта – долг контрразведчика. Партитуру допроса Штирлица он тоже разыграл достаточно точно: как только Рольф разработает русскую, Мюллер выкладывает свои козыри, наблюдает за поведением Штирлица, а потом сводит его лицом к лицу с «пианисткой».
– Сейчас, – обернулся в камеру Мюллер. – Я тут жду одного сообщения…
Штирлиц пожал плечами:
– Зачем надо было приводить меня сюда?
– Тут спокойнее. Если все кончится так, как хочу я, – мы вернемся вместе, и все будут знать, что мы с вами занимались делом в моем ведомстве.
– И мой шеф будет знать об этом?
– Чьей ревности вы боитесь – его или моей?
– А как вы думаете?
– Мне нравится, что вы идете напролом.
Вошел охранник и сказал:
– Он просил передать, что там никто не отвечает.
Мюллер удивленно поджал губы, а потом подумал: «Вероятно, он выехал сюда без звонка. Мой канал мог быть занят, и он поехал, чтобы сэкономить время. Отлично. Значит, через десять-пятнадцать минут Рольф привезет ее сюда».
– Ладно, – повторил Мюллер. – Как это в Библии: время собирать камни, и время кидать их.
– У вас было неважно в школе с Законом Божьим, – сказал Штирлиц. – В Книге Екклесиаста сказано: время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий.
Мюллер спросил:
– Вы так хорошо изучали Библию с подопечным пастором?
– Я часто перечитывал Библию. Чтобы врага побеждать, надо знать его идеологию, не так ли? Учиться этому во время сражения – заранее обречь себя на проигрыш.
«Неужели они перехватили пастора за границей? Могли. Хотя, когда я возвращался на станцию, мне не повстречалась ни одна машина. Но они могли проехать передо мной и сидеть на заставе. А сейчас – по времени это сходится – подъезжают к Берлину. Так. Значит, я сразу требую очной ставки с моим хозяином. Только наступать. Ни в коем случае не обороняться. А если Мюллер спросит меня, где агент Клаус? Дома в столе должно лежать письмо. Слишком явное алиби, но кто мог думать, что события выведут их именно на пастора? Это еще надо доказать – с Клаусом. А время за меня».