Весь вместе взятый флот противников СССР на Черном море, по состоянию на начало войны был намного слабее ЧФ СССР. Как писал бывший нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов в своих воспоминаниях: «Наш Черноморский флот развивался быстро и к началу Великой Отечественной войны состоял из линкора, 6 крейсеров, 17 лидеров и эскадренных миноносцев, 2 сторожевых кораблей, 47 подводных лодок, 84 торпедных катеров и ряда вспомогательных судов. Авиация насчитывала 625 самолетов. Флот готовили к тому, чтобы обеспечить наше господство на Черном море». Именно поэтому поначалу противник ограничился минированием советских военно-морских баз, и прежде всего Севастополя, стараясь запереть флот в его базах, ибо противопоставить Черноморскому флоту он ничего не мог. Минирование производилось тремя большими волнами: ночью 22, 24 и 26 июня 1941 г.
В дальнейшем попытки минирования продолжались. Самолеты противника более мелкими группами пытались минировать внешний рейд базы ночью 28, 29 июня и 3, 4 июля. По немецким данным, с начала войны до 4.7.1941 г. группа II/ KG 4 выставила 120 мин в районе Севастополя и 50 в Днепровском лимане.
Советская сторона тоже ставила мины. 23 июля 1941 г. эсминец «Шаумян» и тральщик выставили у румынского побережья (район Сулины) 70 мин. На обратном пути их атаковали три бомбардировщика противника. Сотрясением от близко упавших бомб на «Шаумяне» были выведены из строя сразу 3 кормовых орудия.
23 июня боевые корабли приступили к постановке оборонительных минных заграждений. В течение месяца в районах Одессы, Севастополя, Керченского пролива, Новороссийска, Туапсе, Батуми было выставлено 7300 мин и 1378 минных защитников. Правда, делалось все в спешке и не всегда аккуратно. Так, к примеру, ЭМ «Дзержинский» 23–25 июня 1941 г. осуществил постановку оборонительного минного заграждения около Батуми. Он выставил 234 мины образца 1912 г., но при этом наблюдались 40 самовзрывов.
Сейчас принято писать, что постановка оборонительных минных заграждений явилась большой ошибкой. Бывший нарком ВМФ считает иначе: «Считать применение такого мощного оборонительного оружия, как мины, неправильным лишь из-за того, что оно прибавляло забот, – значило бы признать свое неумение обращаться с ним. Ведь плавают же корабли с опасным боеприпасом в своих погребах!»
И в той и в другой точке зрения есть правда. Смотря с какого уровня смотреть. В целом, в масштабах СССР (например, на Балтике и на Севере), минные постановки были оправданы, там был риск прорыва кораблей противника. Черное море – театр боевых действий специфический: вероятность того, что вражеский флот атакует советские базы, была минимальной. При гипотетическом вводе больших итальянских кораблей в Черное море (если бы такой и был) минные постановки можно было бы выполнить достаточно быстро и с большей эффективностью. Просто сработали по действующей довоенной инструкции, не сильно задумываясь о последствиях. Но была еще и другая сторона в этой ситуации. Как выяснилось позже, не все командиры кораблей смогли поставить мины в указанные квадраты, некоторые минные поля были выставлены с ошибками. Но это выяснилось чуть позже, и цена этой информации была очень высока. Этот факт не особо заметен, т. к. пострадали в основном из-за этого не военные корабли, а корабли гражданского флота.