Что такое минно-артиллерийская позиция? Это минные поля, пристрелянные тяжелой береговой артиллерией. Боевой корабль, двигаясь без тралов, подрывался на мине, а двигаясь с тралами, снижал скорость до 18–21 узла, после чего уверенно и быстро накрывался береговой артиллерией, которая вела огонь по заранее рассчитанным таблицам. Т. е. еще до ее начала операция была обречена на провал, и все последующие изменения существенной роли не играли.
Кто внес изменения в план, документально не прослеживается, но, по данным И.Д. Елисеева, изменения были выполнены штабом флота по телефонному указанию командующего ЧФ Ф.С. Октябрьского.
В его воспоминаниях ответственность за изменения в операции перекладывается на наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова. Процитирую Н.Г. Кузнецова по этому вопросу: «Видимо, давая задание провести операцию, командование флота должно было точно указать, как выполнять задачу, сообразуясь с обстановкой и не допуская неоправданного риска. Однако такого гибкого подхода в управлении у нас тогда еще не было. Действовать нередко приходилось по принципу “любой ценой”. Однако боязнь рисковать крупным кораблем привела, по словам того же Л.А. Владимирского, к другому решению. Между тем в мирное время мы готовили для подобных операций именно крейсера. Корректировка огня с самолета была отработана хорошо, и это позволяло крейсерам вести огонь на предельных дистанциях.
Мы учли урок набега на Констанцу. В ноябре 1942 г. для обстрела базы вражеских кораблей в Сулине был послан крейсер “Ворошилов”. Он выполнил задачу успешно и без потерь, хотя враг сопротивлялся сильнее, чем во время набега на Констанцу». Т. е. получается, что ответственность все же лежит на командовании ЧФ, и это правильно, планирование операции – это не уровень Наркомата ВМФ.
Любопытна еще одна деталь. На момент проведения набеговой операции в районе Констанцы находился почти весь румынский флот. Или это случайность, или хорошо сработала разведка противника (что сомнительно), или…
Впрочем, это уже не важно. Учитывая то, что набеговые операции сами по себе рискованны, план операции заранее был провальным. Многие скажут, что это «послезнание», т. е. взгляд на ситуацию с высоты современных знаний, но это не так. О постановке минных заграждений румыны объявили еще в 1940 г., а расположение береговых батарей, их калибр, дальность стрельбы и т. д. достаточно сложно удержать в секрете от разведки.
Из записки о проведении операции: «В назначенное время – в 18.00 25 июня ударная группа в составе лидера ЭМ “Харьков”, ЭМ “Смышленый” и ЭМ “Сообразительный” пошли к выходу из базы. При подходе к боновым воротам на рейдовом посту СНС (форт Константиновский) группе [был] поднят сигнал – “Выход не разрешается” – корабли встали на якорь у выхода из базы. Одновременно командир отряда получил от командующего флотом изменение решения о составе ударной группы и группы поддержки, которое заключалось в том, что вместо эскадренных миноносцев в ударную группу назначался лидер “Москва”, а эсминцы придавались в охранение крейсера “Ворошилов”. В 20.10 ударная группа в новом составе (лидеры “Харьков” и “Москва”) под командованием командира 3-го дивизиона эсминцев капитана 2-го ранга тов. Романова (брейд-вымпел на лидере “Харьков”) вышла в море фарватером № 4 с параванами [и] легла на демонстративный курс норд-вест …с расчетом прибыть в район арт. атаки в назначенное время – 5.00 26.06.1941 г.».