Но подобные кулинарные извращения либо недоступны, из-за отсутствия овощей, либо откровенно противны. Да и для варки запаса воды осталось всего ничего. Потому освежеванный, нарезанный кусками и тщательно сдобренный драгоценным черным перцем байбак шкворчал на раскаленной сковородке, распространяя вокруг просто сногсшибательный аромат. Тщательно выскобленная шкурка же, растянутая на палочках, сушилась в теньке. Для обмена вполне пригодится.
Басмач время от времени переворачивал тонкие полоски сурчатины, прожаривая мясо насквозь, чтобы с как можно большей вероятностью избавиться от трихинелл. Эти микроскопические черви-паразиты очень уж любят селиться в дичи, а затем в том, кто ее съел. Сдохнуть от червей в легких и мышцах Басмач не планировал.
В дополнение к сурчятине пригодилась черемша – дикий чеснок, растущий тут же буквально под ногами, и кружка отвара из корня одуванчика. Конечно, с настоящим кофе из медной турки, сготовленном на горячем песке, не сравнить, как говорится и рядом не валялось, но выбирать не приходится. Единственно, что в сытном обеде оказалось жирным минусом, так это отсутствие хлеба.
Досыта наесться хорошего ноздреватого хлеба со сладкой хрустящей корочкой была давняя мечта Басмача. Ни золота, женщин и власти не хватало для счастья. А попросту хлеба.
Насытившись, Басмач закопал останки сурка, закидал костер землей и, достав из рюкзака потускневшую от времени карту в затертом целлофане, стал прокладывать маршрут. Карта, кстати, была вовсе не сверхточной военной и даже не типографской, выдранной из учебника по географии края, нет. Всего лишь плохая копия, местами размытая попавшей водой и дорисованная карандашом от руки.
Прислонившись к стволу дерева и прихлебывая чуть сладкий «кофе», Басмач углубился в изучение карты, хотя в этом не было особой надобности – эти места он знал. Когда-то здесь жил, и все ставшие безымянными поселки и деревни, расположенные в радиусе трехсот километров, навсегда засели в памяти: Секисовка, Белокаменка, Белоусовка. Да и проклятая машина, за которой он гонялся вот уже который месяц, оставляла очень уж приметный след.
День клонился к закату, следовало найти место для ночлега. В идеале стойбище, но там, где прошел конвой Айдахара, живых, как правило, не остается, лишь трупы и пепелище. Собрав пожитки и бережно упаковав остатки мяса про запас, Басмач, подхватив шкуру сурка, тронулся в путь. Следы машины петляли по степи, заглядывая в селения и заброшенные заводы. Басмачу казалось, что этот Айдахар что-то ищет, попутно собирая кровавую дань.