– Чё творишь?! Повредишь баб, и тебя Хозяин на ремни порежет, дебил!
Басмач выстрелил скорее для устрашения, совсем не надеясь, что пули пробьют толстый металл. Но пробили. Десяток аккуратных пробоин «расцвели» на стальной двери, за ней сразу же кто-то завопил.
«Бронебойные?» – удивился Басмач и отомкнул магазин: черные «носики» пуль это подтверждали. Он вернул магазин на место. Затем вскинул автомат и, целясь в крепежные болты, нажал спуск.
Гром выстрелов слился с жестяным грохотом, с которым бронебойные пули рвали тонкий металл вентиляционного короба.
– Назар, помоги. – Басмач взобрался на крышку аквариума, но достать до трубы не смог. Парень вскарабкался бородачу на плечи и, вцепившись в решетку, потянул изо всех сил.
– Отойди, я повисну… – прокряхтел Назар от натуги, его сил не хватало, чтобы отогнуть решетку. Он просунул в образовавшуюся щель нож, орудуя им как рычагом. С протяжным хрустом крышка сорвалась с остатков креплений, и рухнула вниз. Басмач успел подхватить падающего Назара.
Осмелевшие преследователи вновь ударили в дверь. Подсадив Назара и отдав один автомат с магазинами, Басмач выпустил остатки патронов в дверь, и, ухватившись за спущенный ремень от «калаша», забрался в трубу вентиляции. Сквозь бряцанье трубы донесся грохот из комнаты с чанами, но Басмач и Назар были уже далеко.
Добравшись до просторной распределительной камеры с расходящимися в разные стороны трубами, они остановились передохнуть. Назар, согнав грозно шипевшую крысу, уселся у стены.
– Я… я видел ее. Майку.
– В баке? – Басмач всматривался и прислушивался к черноте трубы, откуда они только что вылезли, ожидая погони.
– Да. Что мне теперь делать?.. Кроме нее у меня…
– Только не начинай опять лужи разводить. С чего ты взял, что она? Они же там все лысые, жижа мутная, зеленая, через нее хрен что рассмотришь. Показалось тебе. Да и конвой когда заехал в лагерь? Сколько времени прошло, помнишь? Я тоже просматривал аквариумы. У женщин обрубки уже заросшие. А за день-два такого не происходит. – Он успокаивал Назара, но не очень верил в то, что говорил. У самого ведь после укола «Пирогова» рана на груди затянулась максимум за час-полтора.
Басмач понимал, что поступает неправильно, он давал парню надежду на то, что в баке не Майка, что с сестрой все в порядке. А если это не так?
– Всё, отставить сопли! – рявкнул Басмач. – Мы должны уничтожить это место. Понимаешь? Если хочешь уйти, то уходи сейчас. Я пойду до конца, такое… не должно существовать. Можно понять многое: убийство за-ради куска хлеба, пары сапог, или чего-то еще. Но сделать с людьми такое…