— Товарищ капитан-лейтенант, а если нам… — он оттопыренным большим пальцем, будто саперной лопаткой, поддел воздух, — это самое…
— Чего это самое? — Мослаков, повторяя жест салаги, также копнул оттопыренным пальцем воздух, потом выразительно подул на него. — А?
— Ну-у… ведерочко икорки отжать, из той, что конфискована, а? И команду побаловать… А?
— Гурман! Собственно, а зачем нас сюда поставили? Нас сюда поставили затем, чтобы охранять закон. А мы закон этот — по боку? И все его буквы — серпом под репку?
— Так икра эта, товарищ капитан-лейтенант, может пропасть…
— Не пропадет. Икра пойдет в магазин, и государство получит от нее доход.
— А доблестным погранцам — ничего?
— Доблестным погранцам — благодарность народа.
— Это же ж — воздух, товарищ капитан-лейтенант, тьфу, ничего, нуль… А нам надо, — салага помял пальцами пространство, улыбнулся, словно бы ухватил тонкую невесомую материю, проверил ее на ощупь, — чтоб была вещь…
— Отслужишь в армии, станешь предпринимателем, окружишь себя «быками» в красных пиджаках, вот тогда и будешь иметь вещь.
— Так когда это еще будет, товарищ капитан-лейтенант…
— Добьешься — и будет. А теперь — кру-у…
Матросик огорченно вытаращил глаза, попытался утопить в них капитан-лейтенанта, как в неком ведре с помоями, по-удавьи загипнотизировать его, но не тут-то было.
— …гом! — выдохнул Мослаков, и настырный салага исчез.
В море жара не была такой слепящей, как на суше, в Астрахани, а допекала меньше. В море было чем дышать. С волн прохладу слизывал заморский ветер, прибегавший из Ирана. Дядя Ваня Овчинников вытащил из своей пахнущей соляркой преисподней резиновый шланг, включил мотор и теперь обливал забортной водой всех желающих.
Быть облитыми водой желали все, даже капитан-лейтенант.
В это время коротко взвизгнул, заставив студенисто заколыхаться воздух, и затих ревун. Затем взвизгнул снова.
— Все по местам! — скомандовал Мослаков.
Ревун взвизгнул в третий раз.
В рубке за штурвалом стоял мичман Балашов. Пахло свежей краской, отстающей от перегретого железа.
— Что случилось, Иван Сергеевич?
— Локатор показал — впереди катер. Похоже, ставит сеть. Сеть большая, длиною не менее четырех километров.
— Полный вперед!
Овчинников, выпустив из рук шланг, метнулся вниз, в машинное отделение, двигатель забурчал разбуженно, откашлялся, из патрубков выбил сизый застойный дым, из-под носа сторожевика в сторону отвалила длинная белая волна.
— Есть еще один катер! — через десять минут сообщил мичман, не отрывающий взгляда от мерцающего экрана локатора.
Мослаков посмотрел на экран: катера были крупные. Две темные, обведенные ярким светящимся контуром точки танцевали посреди экрана. Сверху к ним спускалась третья точка — такая же крупная и, судя по всему, быстроходная.