Но я узнаю, что случилось с ним, клянусь честью. Хотя бы ради того, чтобы удовлетворить собственное нездоровое любопытство… Для того и спешу в библиотеку в одном спортивном костюмчике сразу после встречи с Андреевым.
Направляюсь в читальный зал, листаю подшивки центральных газет за конец 1991‑го. И вскоре нахожу то, что надеялся найти. Это был некролог в «Красной звезде».
«На пятьдесят девятом году жизни трагически погиб видный военный деятель генерал-полковник Ларионов Виталий Игоревич». Фотографии в газете не было, но я и так был уверен, что это он. Подобные совпадения случаются крайне редко.
Налицо все причины быть довольным собой. И всего-то одна неосторожная фраза слетела с уст Андрея Андреевича: «Накануне Нового 1992 года!», а я вычислил фамилию, которую не должен был узнать никогда.
В дальнейшем мне не составит особого труда выяснить обстоятельства гибели этого неординарного человека. «Застрелился он», — скажет болтливый генерал Т., когда я вдруг спрошу его, почему мои произведения давненько не покупает Виталий Ларионов из Москвы.
…А «прогнозы» Андреева начнут подтверждаться спустя всего два месяца. В Москве снова загрохочут гусеницами танки, затрещат автоматы, прольется кровь. Ее узкие ручейки через год с небольшим сольются в полноводную реку, берущую начало в предгорьях Кавказа…
«Из нашего региона рекрутируются добровольцы на войну. Вербовочные пункты действуют по адресам (…) Преимущество отдается участникам военных действий и спортсменам-разрядникам»…
«Фирмы, имеющие лицензии на продажу вооружений, открыто переориентируются на сепаратистские круги в Чечне»… — буду предупреждать я накануне начала военных действий.
«Питерский ОМОН заявил, что не желает принимать участия в этой авантюре»…
«Война непопулярна в народе»… — это уже цитаты из сообщений 1995 года.
Только что толку от моей деятельности, если война все равно продолжается? Зачем я стараюсь, зачем забрасываю центр шифрограммами?
В период 1993–1995 годов по громадному, мрачно-прекрасному нашему городу денно и нощно бродила Ее Величество Смерть. Остро заточенная коса безжалостно сметала всех, кто ей попадался по пути.
Работы вечной старухе заметно прибавилось, косой приходилось махать не только над больницами, госпиталями, квартирами, куда опаздывала «скорая помощь», местами автокатастроф и кострищами пожаров, но и в подъездах престижных домов, ресторанах и офисах, так что костлявым рукам старательно помогали «добровольцы» — «Белые стрелы», поражая тех, кто еще недавно считал, что сами они, а не Бог, Закон или Ее Величество, вправе вершить земной суд, казнить и миловать, не разбираясь особо, кто праведник, кто грешник.