– А если он не скажет? – прикуривая, пробурчал водитель.
– Наше дело не рожать, – усмехнулся стрелок…
На легкий стук, донесшийся из комнаты, никто на кухне не обратил внимания, тем более что его почти не было слышно из-за музыки.
– Выруби шарманку, – ни к кому не обращаясь, распорядился первый, в пестрой рубахе. «Боксер» прошел в комнату и выключил музыкальный центр.
– Итак, где он?
«Пестрая рубаха» отхлебнул чаю и пристально посмотрел в глаза Славику. Тот отвел взгляд в сторону и промямлил:
– А п-почему, с-собственно?..
– По праву сильного, – охотно объяснил бугай. – Ты же не хочешь, чтобы тебя били ногами? Правда? Тогда скажи, куда отравился господин Серов? Если ты не в курсе, то это фамилия твоего квартиранта, так интересовавшегося Тамарочкой Сыровой. Ведь это ты спрашивал о ней по его просьбе? Или не так?
– Я ничего вам не скажу! И вообще уходите! – срывающимся от волнения голосом выкрикнул Славик, но тут третий из незнакомцев неожиданно накинул ему на шею шнур от чайника и затянул петлю так, что у Тарасова потемнело в глазах.
– Скажешь, – небрежно отодвинув в сторону чай, жестко бросил бугай. – Или тебя удавят! Ну, где сейчас Тамарка?
– В Солнечногорске, – проклиная в душе собственную слабость, просипел Тарасов, жадно хватая воздух широко открытым ртом. Он пил его как самое хмельное и прекрасное вино на свете!
– Серега к ней поехал?
– Не знаю! Он не говорил.
– Адрес где?
– Он взял записку. И потом ушел.
– Улицу помнишь?
Славик чувствовал себя Иудой, но боялся солгать этим страшным людям и хотел теперь лишь одного: никогда более в жизни не видеть ни этих незваных гостей, непонятным образом проникших в его квартиру, ни Сергея, которого он, спасая себя, малодушно предал. Пусть все отвалят и оставят его в покое! Он не герой и не боец, он пишет песенки для детей и не способен на борьбу, свершения и подвиги! Есть же на свете люди, которые на это не способны, вот он один из них!
Презирая себя, он назвал улицу, и тут страшная петля вдруг затянулась еще туже, и Тарасов попытался схватиться за нее руками, чтобы вдохнуть хотя бы еще раз, но свалился с табурета и, несколько раз дернувшись, затих.
– Все? – парень в пестрой рубахе допил чай, взял со стола салфетку и аккуратно завернул в нее чашку. – По дороге где-нибудь выброшу. Ну, пошли?
– Теперь в Солнечногорск? – перешагнув через тело Славика, спросил удавивший хозяина гость.
– Как прикажут, – усмехнулся «боксер»…
«Слухач», сидевший в машине с потушенными огнями, продиктовал адрес, снял наушники и устало сказал:
– Они его кончили. Наверное, задушили. У каждого Моцарта свой Сальери.