– М-да? – неопределенно промычал Никишин и маленьким фонариком-карандашом посветил в глаз неподвижно лежавшего Сергея. – Смотрите, Владимир Викторович, он не реагирует на свет! Зрачок не сужается.
Кульков наклонился и посмотрел через его плечо. Выпрямившись, уверенно сказал:
– Я полагаю, надо диагностировать как состояние средней тяжести. Все кости целы, в том числе и черепные, ранений нет, но наверняка имеется сотрясение мозга, о чем свидетельствует потеря сознания на несколько часов. Потом несомненно проявится амнезия, которая быстро исчезнет.
В принципе тощенький, похожий на подростка Володя Кульков прав, но ему не звонил начальственный баритон и он не имел еще такого опыта, как майор Никишин, решивший дать урок молодому коллеге. Иногда полезно слегка охладить горячие головы. Помогает прочувствовать должную дистанцию.
– Вы полагаете? – скучно переспросил Валерий Николаевич. – Ну что же, посмотрим.
Никишин прослушал стетоскопом трудную клетку Серова, взял его запястье и стал считать пульс, словно не доверял монитору, ежесекундно показывавшему на экране, как бьется сердце. Потом вынул из кармана специальный узкий пенал, развинтив его, достал длинную иглу и методично, словно нанося невидимый узор, начал потихоньку колоть неподвижного Сергея, продвигаясь от лба и лицевых мышц к шее и груди, а там и ниже, до кончиков пальцев ног.
– Вот видите? Видите? – полушепотом, словно приглашая Кулькова в сообщники, приговаривал Валерий Николаевич. – Типичная мышечная атония! Видите?
– Вы хотите сказать?.. – Кульков поправил сползавшие с потной переносицы очки.
– Правильно, – с видом профессора, наконец услышавшего от студента верный ответ, важно кивнул начальник отделения. – Состояние тяжелое! Отметьте: у него обездвиженность, нет нормальной реакции зрачков. И без стетоскопа налицо нарушения дыхания, а тут, – он показал на монитор, – ясно видно брадикардию. Посчитайте пульс больного! А вы говорите, состояние средней тяжести. Сейчас мы его подключим к аппарату и потом начнем разбираться. Кстати, в приемном покое видел его удостоверение. Он же из городского управления. Почему его привезли к нам?
Вопрос был задан на всякий случай, чтобы лишний раз прикрыться, если вдруг начнутся какие-то разговоры. Чистосердечный Кульков непременно вспомнит, как внимательно отнесся к поступившему больному опытный Никишин и как недоумевал, почему к нему в отделение вдруг попал офицер из городского управления. Такой свидетель всегда пригодится.
– Там кого-то брали, – жарко зашептал Владимир Викторович, – но когда ворвались в квартиру, все взорвалось. В городском госпитале не оказалось мест и его привезли к нам. Надеюсь, он встанет?