– Ладно. Давай Мишкину сумочку. Для конспирации положим ее сейчас в обыкновенный пакет с девкой в бикини. Никому в голову не придет, что там… нанотехнологический проект по разведению бабуинов и гамадрилов.
Посмеялись. Морхинин раскис от шуток, а у самого под сердцем тоненькая иголочка покалывает. Чушь городит Юрка про открытие сына. Уж им ли не знать, как такие вещи прячут. А тут: «Возьми, Валя, сумочку, убери где-нибудь у себя в коммуналке». И заливается, хохочет: «А чтобы конспирацию усилить, положи сверху бутылку джина «Белая лошадь» – от меня…»
Расстались, обнявшись, как настоящие старые друзья.
– Я позвоню, если что… – обещал Морхинин. – Ферштейн, Юра? Чтобы никаких подвохов не было, буду говорить: «Белую лошадь» еще не откупоривал. Жду Рождества, а? Как?
– Сойдет, – отмахнулся Зименков, растянув в улыбке свои «комические» (от КомиАССР) скулы. Так когда-то в отрочестве они изголялись по глупости. – Вообще ерунда полная. Ну попросил сын…
– Бузде, – Морхинин по-военному приставил к шапке ладонь дощечкой.
Придя домой, натолкнулся в коридоре на соседку Татьяну Васильевну. Старушка всполошенно махала худыми руками:
– Где тебя носит, Валерьян? Фу, опять от тебя водкой…
– Не водкой, Татьяна Васильевна, а светлым бургундским из погребов «Ле Руа». Что стряслось в мое отсутствие?
– Тебе три раза дамочка какая-то звонила. И вся взволнованная, аж жуть. Таисья уехала к своему разгильдяю, так ты и обрадовался. Нехорошо, Валерьян. Разгульный вы народ, мужики-то. А уж писатели… – поджав сухонький рот, качнула прилизанной головой в «православном» платочке соседка, как будто кроме Морхинина она общалась с писателями всю жизнь.
– Спасибо, Татьяна Васильевна. Да вы не переживайте так. Звонит, наверно, секретарь из писательской группы. Небось какое-нибудь мероприятие там у них. Сказала, еще позвонит?
– Нет, вот попросила записать номер. На, держи, я на газете карандашом нацарапала.
Телефон показался Морхинину незнакомым. Он сунул зименковскую сумочку среди книжных полок, как раз за черными с синим томиками Шекспира. Кстати, сумочка была из гладкой кожи и запиралась оригинальным замком – в виде головы тигра или барса. На ощупь в ней были не бумаги, не диски, а что-то похожее на продолговатую капсулу. «Мм… Как ни прикидывай, а все-таки подозрительно. И что конкретно подозревать в затее Зименкова – неизвестно». – думал Морхинин, собираясь звонить по телефону разыскивавшей его женщине.
Позвонил. Сразу понял, что это Кристина Баблинская.
– Кристина? Не ожидал…
– Где уж тебе ожидать звонка от любящей женщины.