Дома его ждала расстроенная и, как он понял, недавно вытиравшая слезы Тася.
– Что случилось, Тасенька? – обнял жену Валерьян, уже готовый к негативному положению самого неожиданного характера.
Оказалось, до нее дозвонилась из деревни тетка и донесла до столичной племянницы тяжелую весть: пропал старший сын ее, двоюродный брат Таси Алексей, так хорошо знакомый Морхинину. Плача, тетка говорила: разыскивали по всей округе внезапно выбывшего из жизни Алеху безуспешно. Обнаружили покореженный недавно приобретенный мотоцикл – с его номером, но без коляски. Купил какой-то тверичанин на рынке у неизвестного человека. В милиции мотоцикл зарегистрировали, не интересуясь прежним владельцем. Словом, Алеху не нашли ни живого, ни мертвого. Тетка рыдала по телефону, просила Тасю заказать в храме заочное отпевание ее сына, раба Божьего Алексея.
Тася обещала и тоже плакала. Погоревал и Морхинин, вспоминая отважного Алеху и самого себя вместе с ним в роли «черного копателя». А еще он вспомнил о том, что в недоступном и надежном местечке у него в комнате хранится подаренный Алехой вороненый вальтер. И к нему шесть боевых патронов. Что-то неясное, будто бы отдаленно намекающее, убеждало бывшего оперного хориста: жизнь его по неведомой причине входит постепенно в некое странное скольжение, и, вполне возможно, в смертельный «штопор». Почему? Этого он не умел себе объяснить. Кому он нужен? Пенсионер по выслуге лет, церковный певчий, неизвестный (а может, просто неталантливый) писатель. И еще более неизвестный поэт. Но интуиция подсказывала: подаренный Алехой вальтер ему пригодится.
Зима вступала в свои права: иногда шел снег, иногда морозило. Серые тучи все чаще застилали подсвеченное рекламами московское небо.
Тася и Морхинин пели в праздничном хоре храма Пресвятой Богородицы. Здоровье иногда пошаливало. Тася стала чаще простужаться. Руководила хором иной раз с повышенной температурой. А Морхинин нередко пел, проглотив таблетку, чтобы снизить давление. Нельзя сказать, будто он стал тяжелым гипертоником, но время от времени эта болезнь его донимала.
Тася отсылала по электронной почте его небольшие рассказы (чаще фантастику) в соответствующие редакции журналов. Иногда удачно. Но бедственное продолжение его неуклонно закручивающейся судьбы избрало для своих извещений телефон в коридоре коммунальной квартиры.
И именно так это выглядело черно-синим вечером, метущим за окном белой крупой: в коридоре дребезжит телефон, кто-то из симпатичных парней-соседей стучит:
– Валерьян, вас.
Морхинин подходит, думая о развитии фабулы своего приключенческого романа.