– Меня к вам направила Соболева Лидия… – догадался вставить он в эту словесную пулеметную очередь.
– Вы от Лиды? – остановила представление журнала Мальцева, подобрев и внимательно оглядывая посетителя. – Садитесь-ка, – указала ему на стул она и поерзала на месте, отчего ее собственный стул предупреждающе затрещал. – Сюжет, эпоха, суть замысла?
Морхинин, спотыкаясь, объяснил, как мог, кратко. Глядя в его рукопись, Мальцева прочитала вслух:
– «Внезапно мучительное видение словно отпрянуло. Исчезла толпа вокруг помоста, где уже желтела голая спина осужденного, доносился издалека одинокий женский плач, и слепил на солнце тяжелый, искривленный и зазубренный меч в жилистой руке палача…» Беру. Но что это за сверхэффектное название – «Милость бородатых гуйфанов»? Мы хотим, чтобы называлось конкретно и прямо. Русские воины выпустили из города китайских повстанцев? Значит, и в заглавии об этом должно быть указано совершенно точно. Позвоните через месяц. Только предупреждаю: насчет гонораров у нас пока срывы. Видите, чем приходится заниматься? – Грузная круглолицая Мальцева кивнула на дверь, за которой таскали куда-то мешки и коробки.
– Ничего, я могу подождать, – откланиваясь, сказал Морхинин.
Когда он позвонил через месяц, то получил приглашение безотлагательно явиться. Морхинин получил два авторских экземпляра из рук печального человека в сером пуловере. На обложке с сине-красно-белым подцветом значилось: «Северный Торговый банк», а на заднем листе: СП и какие-то иностранные слова в бронзовой изогнутой рамке, и дальше: «Официальный дистрибьютор фирмы SHELL в Санкт-Петербурге». «Ничего себе литературный журнал…» – вздохнул наш незадачливый герой, добровольно избравший для себя испытания и превратности писательской жизни.
Он нашел в журнале свое произведение, с удовольствием прочитал: «Валерьян Морхинин», а затем «Русичи», рассказ.
– Но ведь название-то было другое! – воскликнул негромко Морхинин.
– Таково решение редакции, – ответил печальный в сером пуловере. – А вообще всем понравилось. Симпатичная вещица. В отношении оплаты…
Гонорара за «Русичей» Морхинин так и не дождался.
– Представляешь? Прихожу в ЦДЛ. Там внизу сидят официальные рецензенты… – возмущенно рассказывал Морхинин Обабову, дымившему «Винстоном». – Старый хрен, всклокоченный и щетинистый, как будто его сроду не брили и не стригли, мешки сизые под глазами. При разговоре вместо «р» произносит «л», как в детском саду. «Более сумбулной белибелды я еще не встлечал в своей долгой плактике». Это же надо такого типа определить мне. Его фамилия Флагов. Наверняка секретарша Ковалева нарочно подсунула ему мой роман.