Тот был маленького роста, однако с весьма объемным животом и двумя тугими подбородками под краснощеким лицом. Живот Толобузова намекающе оправдывал звучание редкой фамилии. Думалось, что фамилия его произносилась некогда как «Толстопузов», но с течением времени стала оригинально неопределенной. Из-за этого, может быть, Толобузов цеплялся ко всем сотрудничавшим с ним литераторам, требуя преобразовывать их природные фамилии в псевдонимы.
Морхинин еще никогда не видел помещения, предназначенного для литературной работы, которое оказалось бы таким абсолютно голым. В комнате находилось три стола, этажерка (без признаков печатной продукции) и несколько стульев. Ни одной бумаги, книги или журнала! Казалось, комната предназначалась для каких-то виртуально-психологических упражнений, но никакого отношения не имела к типографским текстам.
– Вы Морхинин, – вполне жизнерадостно начал общение Толобузов. – Вы написали историко-патриотический очерк о Дорохове. Вас уже опубликовал журнал «Наш попутчик», но… в сокращенном виде. Так сказать, уплотнили до журнального варианта. Я такое усечение писательской работы терпеть не могу. Давайте вашу рукопись. Я издам ее целиком и полностью, всю до последней точки. С «Дороховым» вместе будут скомпонованы две повести о женщинах, героинях в войне тысяча восемьсот двенадцатого года. Написал Сергеев. Что скажете на это?
– Хорошо, – согласился Валерьян Александрович, – это даже приятно.
– Альманах выйдет с фотографиями авторов. Принесли фотку?
– Принес. Мне сказал Лямченко.
– Ой, ой! Раскрасавец! – восхитился Толобузов, глядя на старую фотографию Морхинина. – Сколько же вам здесь годков-то?
– Под тридцать, кажется. Не нашлось другой, а эта под руку попалась, – застенчиво, хотя и не без лукавства, оправдывался Валерьян Александрович. – Надо снова фотографироваться?
– Ни в коем случае! Книжку с портретом молодого артиста в концертном костюме и галстуке бабочкой девки расхватают, не читая заглавия… Смазлив до крайней степени. Волосы русые волной, глаза, как у героя-любовника немого кино… Овал лица, словно из музея изящных искусств имени Пушкина… – расхваливал Толобузов старую морхининскую фотографию. – Кстати, о Пушкине. Мы вас обозначим именно так. Название историко-патриотического очерка «Во имя любви к Отечеству». Автор: Валерьян Пушкин, – Толобузов слегка подпрыгнул на стуле, будто приподнятый энтузиазмом издателя, и победоносно щелкнул пальцами.
– Как! – вскрикнул от неожиданности Морхинин. – Как Пушкин! Почему?
– На данный случай это будет ваш литературный псевдоним. И не без существенного основания. Если найдутся злые языки, которые позволят себе насмешки, им объяснят их невежество и нашу правоту.