– Ладно, черт с ним со всем, – прервал Морхинина директорский зык.
Было сказано, где похоронена Алла Константиновна. Оказалось, на Ваганьковском кладбище, недалеко от церкви, рядом со своими дедушками и бабушками. Алла происходила из знатной семьи.
Морхинин поблагодарил и принес самые искренние соболезнования. Там швырнули трубку.
– Эх, – сказал вслух Морхинин, – бедная кустодиевская Венера… Что за распроклятая у меня судьба!
Он вспомнил, как Алла Константиновна, выйдя из ванной комнаты в одной накинутой простыне, повернулась к нему уже без нее… Вспомнил страстно и ярко… Морхинин был все-таки человек своеобразный. На кладбище он не поехал, но трагикомическое свидание долго лелеял в воображении.
Работа над новым романом была совсем другой, нежели над древностями «Проперция» или экзотическими приключениями «Плано Карпини».
Фабула его была приближена к собственной судьбе автора. Морхинин использовал в некоторых случаях картины из своей утомительной жизни оперного хориста, а также общую обстановку того, уже отдаленного, времени. Он показал мир пошлый и трагический, иногда наполненный счастливейшими переживаниями, иногда безутешными слезами одиночества и отчаяния. И горечь, разъедающая душу, и грубое давление «сильных мира сего», и угасание надежд молодости. Несмотря на не вполне объяснимую или банально нелепую смерть основных героев, на страницах романа нашли место и сатирические, и просто смешные, сохраненные памятью зарисовки.
Об успехе и, что вероятнее, безуспешности этой своей работы Морхинин старался не задумываться. Первые два его романа все-таки давали надежду в отношении будущего внимания издателей. А вот арии, хоры и вокальные проблемы могли вызвать сомнение маркетологов. Но пока он писал, зная, как трудно будут воспринимать его «Шестую кулису».
Тем временем Тася узнавала у знакомых, нельзя ли недорого, а может быть, и бесплатно приобрести подержанный электронный агрегат, без участия которого продолжать работу писатель уже не мог. Наступал XXI век. Он требовал не только литературного дарования, усидчивости, воловьего терпения, он требовал приспособления к компьютерной технике. Тася знала: в этом отношении Морхинин человек ущербный. Пока это была ее задача.
Верную электрическую машинку Валерьян отнес на помойку. А Тася, читая специальные брошюры, консультируясь с соседями (на счастье, это были научные сотрудники), начала преодолевать новое испытание судьбы. Были приобретены компьютер, клавиатура и новенький монитор. Кто-то даже подарил принтер. И милая сожительница Морхинина ради его блажи, с возникновения которой и началось это повествование, усердно трудилась над его освоением. А Морхинин продолжал архаическое сражение с сопротивлением языкового материала, держа в троеперстии ручку и шелестя листами бумаги.