Уже в лифте я, не совладав с природным любопытством, спросил Олега:
– Как тебе это удалось? Бывал здесь раньше?
– Нет конечно, – хитро прищурился он, – как говорится, ловкость рук и никакого мошенства, голимая физика, брат! Движущийся палец оставляет на поверхности стекла разводы, соответствующие рисунку папиллярных линий, а слюна как достаточно вязкая и прозрачная жидкость фиксирует их. Получается как бы несколько наложенных друг на друга картинок. Практика показывает, что в девяти случаях из десяти хоть один из этих отпечатков-фантомов да окажется в памяти контрольного чипа.
– Лихо! – я невольно прищелкнул языком. – И такому тоже учат в криминальной полиции?
– А то! – довольный произведенным эффектом Ракитин приосанился.
В этот момент лифт добрался наконец до одиннадцатого этажа и выпустил нас на полукруглую площадку, залитую белым светом галогеновых ламп. Олег уверенно направился к двери с номером «66», обитой красным коленкором по последней моде, и нажал на плоскую клавишу звонка. Сигнал приглушенно пропел несколько тактов турецкого марша, и буквально тотчас же дверь распахнулась. Хмурый взлохмаченный мужчина в линялой футболке, тренировочных штанах и шлепанцах на босу ногу встал на пороге, загораживая проход, молча и пристально разглядывая нас.
– Здравствуйте! Павел Юрьевич, если не ошибаюсь? – Олег показал свое удостоверение. – Капитан Ракитин, криминальная полиция. А это – Дмитрий Котов, журналист из «Вестника».
– Не ошибаетесь, – проворчал хозяин, не двигаясь с места. – Чем обязан, господа?
– Может быть, вы позволите войти? Как-то неудобно в дверях разговаривать, – Олег был сама галантность и доброжелательность.
– О чем вы хотите со мной говорить? – по-прежнему хмуро поинтересовался Закревский, однако все же посторонился, пропуская в просторную прихожую.
Ракитин, продолжая улыбаться, быстро и профессионально осмотрелся. Я тоже успел оценить обстановку и пришел к выводу, что женщины тут давно уже не было. Печать одиночества, причем тщательно поддерживаемого одиночества, проявлялась буквально во всем: от ободранной полки с телефоном до единственной пары мокрых ботинок под вешалкой и пыльных разводов на полировке платяного шкафа.
– Павел Юрьевич, мы хотели бы задать пару вопросов, касающихся вашей жены, Анны Леонтьевны Закревской, – приступил к делу Олег.
– Аня мне больше не жена! – резко вскинулся Закревский и даже руки на груди скрестил, пытаясь придать себе оскорбленный вид.
– А по моим данным, вы с ней так и не развелись, – парировал Ракитин. – Значит, жена законная!