– …у журналиста Котова приступы ясновидения, – он отобрал у меня зажигалку. – А у котов так просто приступы чревовещания!
– Вполне возможно, – я вдруг совершенно успокоился, и ко мне вернулась прежняя задиристая манера разговора. – Вот видишь, сам с котом разговаривал?
– Он со мной. Ругался, п-подлец, что я его рыбу в холодильнике доел! П-представляешь, картинка?!.. – Берест как-то странно вздрогнул и затих.
– М-да, прямо как у Булгакова… Он в очках был?
– Кто?!.. Ах да, нет, нормальный! – Николай настороженно покосился на меня. – Ты на что это намекаешь?
– Стоп! – я заставил себя мыслить серьезно, хотя это и было чертовски трудно: мозг отчаянно сопротивлялся и старался отрешиться от непонятностей за тонкой ширмой иронии. – Я сдаюсь, не хватало, чтобы мы еще и с тобой разодрались из-за кошки, хотя вывод тут напрашивается очевидный: причина всего этого безобразия, по-моему, должна быть одна! Понимаешь, мы как бы находимся внутри многогранника – можем сосчитать все грани, а представить как он выглядит в целом не в состоянии. Короче, нужен человек, так или иначе знакомый с проблемой и способный свести все факты вместе, – я вызывающе уставился на Береста. – Ну-ка, Холмс, продемонстрируйте свой метод!
С минуту Николай молча крутил баранку, потом вдруг резко затормозил, так что я ощутимо приложился лбом о стекло.
– Вольский! – выдохнул он, выбросил окурок в окно и посмотрел на меня. – Уж ему-то по должности положено разбираться в подобной чертовщине.
– Браво, комиссар! – морщась, похвалил я. – Только водила ты никудышный.
– Ну, в данном случае, похоже, что Холмс – ты, – с сожалением изрек Берест.
– Благодарю, Ватсон, – раскланялся я. – Ну что, навестим ученого?
– А как же сон?
– До вечера еще далеко, успеем, – заявил я с уверенностью, которой не чувствовал.
Наоборот, во мне зрело убеждение, будто мы пытаемся стоять сразу в двух лодках, а впереди река раздваивается.
Но сейчас реальнее казался шанс с Вольским. Николай, видимо, пришел к такому же выводу, потому что резко развернул машину и взялся за рацию:
– «Букет», ответь «Тюльпану»! Прием…
– «Букет» на связи. Это вы, господин комиссар?..
– Выясните, где находится сейчас сотрудник Института психофизики Вольский Антон Аркадьевич. Жду…
Берест вырулил на проспект Молодежи, сбросил газ и перестроился в правый ряд, ожидая результатов проверки.
– Сдается мне, что наш ученый тоже в бега ударился, – высказал я предположение.
Николай не удостоил меня ответом, разглядывая белесые пласты и комья, облепившие голые тополя вдоль дороги. Всегда он так, наш Пинкертон, еще со времен ухаживания за моей старшей сестрой, когда щеголял безусым лейтенантом, только из «учебки» – ни за что не выскажется, если не уверен. Даже в порядке бреда. В отличие от меня.