– Облом?.. – у меня неприятно засосало под ложечкой: ответ был написан у Николая на лице.
– В Сосновый б-бор. На недельку. А лучше на д-две, – Берест с надеждой уставился на меня. – Димыч, яблочек мне п-принесешь?
– Сам купишь! Не дрейфь, начальник, – я старался говорить бодро, но у меня плохо получалось, – прорвемся! Давай лучше подождем.
– Чего? Еще од-дного мертвеца? – Николай снова принялся набивать трубку табаком.
– Озарения, – я тоже вытащил сигареты. – Инсайта, как говорят экстрасенсы.
– Их бы устами… – отмахнулся Берест, раскуривая трубку. – Ладно, ты иди, а я п-попробую еще что-нибудь… озарить.
– О`кей, – я поднялся с тайным облегчением: мозгового штурма пока не предвиделось. – Привет Ольге! Держи меня в курсе.
– А ты меня – просто д-держи.
Я вышел в приемную и только там понял, куда мне надо было немедленно попасть, точнее, к кому.
На следующий день, едва дождавшись приличествующих девяти часов утра, я нетерпеливо набрал номер телефона, и пока в трубке пиликали длинные гудки, буквально чуть не лопнул от нетерпения. Наконец там сняли трубку, и знакомый чуть хрипловатый голос произнес:
– Слушаю, Золотарев!
– Доброе утро, Андрей Венедиктович! Это Котов. Помните?
– А-а, Дмитрий Алексеевич, рад слышать! Чем могу?
– Можете, Андрей Венедиктович, и даже очень, – я постарался придать голосу максимум загадочности, ибо мой собеседник был непростым человеком.
Он был магом. То есть, конечно, он был человеком, но очень и очень необычным. Вернее, человеком с весьма необычными способностями. Андрей Венедиктович был паранормом. Трудно сказать, мог ли он все, но, несомненно, был способен на многое из того, что мы называем колдовством, чертовщиной, небывальщиной и прочая. По крайней мере, набившие всем оскомину телепатия и телекинез, а равно и другие теле– были для него вещами совершенно обыденными и нисколько не загадочными. Вдобавок, Золотарев был практикующим магом и вполне легально имел соответствующую лицензию на свой вид деятельности из сферы «прочих услуг», как значилось в его бумагах. Причем в графе «Экспертиза» стояло сакраментальное «соответствует». Не знаю, как для других, но для меня и по сей день остается загадкой: кто был тем гениальным экспертом, давшим заключение для лицензионной палаты о таком «соответствии»?
А загадочность как раз и была тем маленьким, но весьма существенным «пунктиком», на который Андрей Венедиктович, как говорится, западал стопроцентно. На прочие вещи он мог и не отреагировать, а мне нужен был беспроигрышный вариант.
– Я весь – внимание, – откликнулся Золотарев, и я понял, что сработало!