– Превосходно. Еще хлеб. И клубника не будет лишней. – Она отправилась в отдел деликатесов. – Ты голоден? Я собираюсь взять мяса.
Вскоре в корзину отправился еще и большой пакет мясных деликатесов.
– Да, и вино! Но это уж ты выбирай.
Марк выбирал бутылку «Шардоне», добавил плитку черного шоколада. Его необычайно увлек предстоящий пикник. Он всегда мечтал отправиться на природу с матерью. Но у нее никогда не было времени или желания.
Бекки нашла его, он вернулся из воспоминаний.
– Готов?
Он кивнул:
– Еда у нас есть. Куда отправимся теперь?
– Знаю куда.
– А я узнаю потом?
– Да. – Она потянула его за собой. – Сюда.
Они шли в молчании, наслаждаясь теплым ветерком и неугомонной толпой. Мимо, весело смеясь, пробежал ребенок.
– Джош! Джош, вернись, или, клянусь Богом… – прокричал взволнованный голос откуда-то сзади.
Марк пробежал вперед и схватил ребенка за капюшон толстовки:
– Эй, малыш, я думаю, ты кого-то потерял, – и, взяв на руки, отнес мальчика назад к замершей матери.
– Как я понимаю, это и есть Джош?
Мать взяла ребенка у него из рук, по ее лицу пробежала волна облегчения.
– Да. О, спасибо вам. Он только что был рядом и вдруг… Я думала, что потеряла его!
– Никаких проблем. – Марк сжал ее плечо. Потрепав Джоша за нос, наставительно добавил: – Больше не убегайте, молодой человек. Вы разве не знаете, что в этих канавах водятся аллигаторы? Они только и ждут, когда такие маленькие вкусняшки убегут от мамы.
Мальчик широко раскрыл глаза:
– Правда?
– Правда. Твоя мама расскажет тебе об этом подробнее. – Он бегом вернулся к Бекки.
– Мило с твоей стороны, – задумчиво проговорила она.
– Я единственный ребенок у матери, по крайней мере, когда был маленьким. Я помню, проделывал такие трюки с ней. Отдаю долги.
– Точно. Ты говорил, что твоя мама не выходила снова замуж, пока ты не подрос?
– Она вышла замуж впервые уже со мной. Я незаконнорожденный.
Бекки поморщилась:
– Неприятное слово. Уверена, она никогда так о тебе не думала.
Марк горестно улыбнулся:
– Думала. Она звала меня мистер Ошибка. Я здорово испортил ей жизнь.
Бог знает, что он не забыл, какой уставшей и встревоженной выглядела его мать, массировавшая виски за кухонным столом.
Что бы там с тобой ни было, – говорила она сыну, склоняясь над калькулятором, – не заводи детей. Жизнь и так трудная штука.
Он и не собирался. Тем более у него никогда не возникало желания настолько сблизиться с женщиной, чтобы захотеть от нее ребенка. Никаких романов, никаких детей. Никаких романов, ни…
Бекки стиснула ему руку, возвращая из видений.
– Спорим, ты был ее любимой ошибкой. А теперь моей.