Без штанов оставаться не хотелось, а сапоги я и трогать не стал. Мысль о том, что один из скрепленных вместе сапог придется надеть ей на голову, чтобы другой оказался на поднятой руке, вызвала у меня отторжение.
Во-первых, она богиня. Более того, пусть и во сне, однажды мы занимались с ней любовью: ведь если вникнуть, прелюдию самой Элекии смело можно назвать и так. Ну и в-главных: мои сапоги нисколько не крепче ремня. И потому следовало придумать что-то другое.
Левую руку Элекии, свободно висящую вдоль тела, сдвинуть с места мне не удалось. За груди Элекии, пробуя их провернуть, на этот раз я взялся без всякой опаски. Потому что во сне она позволяла не только трогать их, но даже целовать. Поцелуй в губы не помог тоже.
– Издеваешься, да? – спросил я у богини. Конечно же она промолчала.
И тогда меня обуяла такая злость, что я попросту решил вырвать чашу из постамента.
– Нет, в жизни надо что-то менять. Каких-нибудь умных книжек почитать, что ли? – потирая одной рукой ушибленное колено и держа в другой два необходимых мне камешка, размышлял я. – Гаспар об этом давно бы догадался. Иначе и до беды недалеко: Рейчел сама сказала, что тупица ей не нужен.
Чаша, когда я ухватился за ее края, легко прокрутилась. Причем такой ее подлости я не ожидал настолько, что отлетев в сторону, упал, больно при этом ударившись коленом. Ну а дальше, как все уже догадались, я и обнаружил в чаше камешки. Мало того: когда прокрутил чашу еще раз, пара камней появилась в ней снова. Пришлось, чтобы те исчезли, уже в который раз поднять руку Элекии в небо – лишнего мне не надо.
Первым, что я увидел, спустившись с утеса, был кинжал Блеза, который как ни в чем не бывало висел у того на поясе. Уловив мой взгляд, Блез сказал:
– Ловко ты его метнул с такой высоты! У меня бы ни за что так не получилось: он вонзился в землю у самых моих ног.
Пока я соображал, что бы ему ответить, на меня накинулась Рейчел. Обняв меня за шею и не обращая внимания на негодующие взгляды рапангов, целуя и плача, девушка залепетала:
– Лео, ты – мой герой! У тебя была куча камней, но ты полез, полез на эту неприступную гору! Представляю, сколько раз ты едва не срывался вниз! Как замирало у тебя при этом сердце! Какое отчаяние тебя брало при взгляде, как много еще остается до вершины! И все-таки ты на ней оказался!
Пожалуй, насчет охватившего меня отчаяния, когда я все не мог обнаружить камни, Рейчел была права. Но рисковал лишь единожды, когда, открывая дверь в подъемник, одновременно удерживал в зубах и сапог и веревку.
Тогда-то для меня и наступил тяжелый момент. Спустившись, первым долгом я хотел рассказать рапангам про обнаруженный мною подъемник. Чтобы те влюбленные юноши, которые собирались добыть камни для себя и своих возлюбленных, не разбивались насмерть. А такие случаи далеко не единичны.