— Вы мне обещали рассказать, чем же вас так привлекла королева Мария, — напомнил Володя. — Я бы понял, если бы вашим детским идеалом была королева Марго или даже Анна Австрийская — все в детстве увлекаются «Тремя мушкетерами».
— Я скажу, — Алена смущенно улыбнулась, — только не смейтесь. Мне ее жалко.
— Королеву? — Такого ответа он явно не ожидал. — Что же ее жалеть? Из всех королев жалеют одну Марию-Антуанетту, да и то потому, что ей отрубили голову.
— Ну да, — сказала Алена, — а если бы вы знали французскую историю лучше, то еще больше бы удивились. Мария Медичи сама организовала убийство своего мужа, Генриха Четвертого.
Володя усмехнулся:
— Действительно, не знал. Да уж, достойный жалости объект вы себе выбрали!
Алена рассердилась:
— И правильно сделала! Он относился к ней, как к инкубатору, — родила сына и пошла вон! Совершенно не считался ни с ее желаниями, ни с ее достоинством и вообще держал за полную дуру. А она, между прочим, была отнюдь не глупа. Что и доказала впоследствии, когда в качестве регентши управляла Францией.
— Успешно управляла? — насмешливо спросил Володя.
— Франция не развалилась. И вообще, этой стране во все времена женское правление шло только на пользу.
Алена чувствовала, что начинает заводиться. Володя подозрительно взглянул на нее:
— Да вы, никак, феминистка?
Алена досадливо поморщилась:
— Ну вот, так я и знала!
— Что?
— Стоит высказаться в смысле «женщина тоже человек», как тебя тут же объявят феминисткой.
— А что тут такого?
Алена пожала плечами:
— Ничего. Но у мужчин это звучит как ругательство.
Городецкий улыбнулся:
— Что вы, я ни в коем случае не хотел вас обидеть.
— Спасибо, — Алена тоже улыбнулась, но довольно саркастически.
Дорожка между кустов вывела их на берег небольшого искусственного пруда с фонтаном посередине. У берега стояли белые и синие кресла для желающих отдохнуть и неспешно полюбоваться видом на дворец.
— Присядем? — предложил Володя.
Алена не отказалась. Она не привыкла так долго гулять, и ее бедные ноги давно уже ныли и гудели.
Городецкий заплатил служителю за два кресла и галантно предложил Алене выбрать место по вкусу. Выбор был не слишком велик: почти все кресла были заняты.
Когда они наконец уселись, Володя продолжил прерванный разговор:
— Однако вы так и не ответили — вы феминистка?
Дался ему этот феминизм! Алена неохотно сказала:
— Смотря что подразумевать под этим словом. Я не возражаю, когда мне мужчина помогает надеть пальто, или подает руку при выходе из автобуса, или открывает передо мной двери. Мне это нравится, и от таких женских привилегий я отказываться не собираюсь. Но если от меня требуют полного постирочно-готовочно-уборочного обслуживания по принципу «место женщины на кухне» — тогда извините. Я тоже человек, тоже работаю и тоже имею право на отдых!