Посреди хоромины сидел на своей лавке Зюзин, сбоку горел светец, а сам Зюзин держал в руке кочергу – ту самую, царскую – и поигрывал ею. Ага, радостно подумал Трофим, принял-таки Зюзин кочергу, слава Тебе, Господи, и мысленно перекрестился, снял шапку и поклонился великим обычаем.
Когда он распрямился, Зюзин насмешливо сказал:
– Знаю, знаю! Эта дура блаженной прикинулась. Ну, так и будет блаженной. Сама напросилась. Посадим на цепь.
Эх, с досадой подумал Трофим, вот и насоветовал. Язык бы обкусить!
А Зюзин уже продолжал:
– И кочерга твоя – так себе. Тоже невеликая добыча. Знающие люди посмотрели, говорят: бабья работа, хлипкая. Ну да испытаем, ладно. А не покажет никого, мы на тебя покажем. Руку выставь!
Трофим выставил. Зюзин поднёс к ней кочергу, но волоски не дрогнули.
– О! – с досадой сказал Зюзин. – Видишь? Не трещат.
– Так я же не убивал!
– А если задумывал? Чую ведь: задумывал! Вот и должны были трещать. А не трещат. Ну да там дальше посмотрим. Но знай: не найдём никого, я тебя этой самой кочергой…
И тут Зюзин замолчал. Трофим настороженно спросил:
– Так это что, дальше уже не я буду искать?
– А зачем ты нам теперь? У нас теперь есть кочерга вместо тебя.
Трофим закусил губу. А что, подумал он, пускай сами это разгребают, а он, пока не поздно, на коня – и скорей отсюда, домой, в Москву! Но, тут же подумал, а если не найдут здесь никого? Вот тогда ему уже никак не вывернуться, тогда его сразу на кол! И Трофим торопливо сказал:
– Нет! Так нельзя! Вы так никого не сыщете. Это только я могу сыскать. Баба Аграфена так и говорила: эта кочерга мне в руку, только мне! Так она наворожила. Иди, у неё спроси!
– Ну… – начал было Зюзин…
– Дай! – громко сказал Трофим, протягивая руку.
Зюзин взглянул на него, прищурился, сказал:
– Ну, Трофимка, сам на дыбу лезешь. Лезь!
И протянул кочергу. Трофим взял её и тотчас же подумал: дурень, дурень, Зюзин прав, теперь буду один за всё в ответе!
А Зюзин сказал:
– Ладно. Хватит чесать языками. Розыск не ждёт! И вот что я надумал: сделаем это вот как – пойдём в покойную, будем людей вызывать и испытывать. Покойная теперь – огого! Мимо неё ходить боятся. А затащить туда да испытать – всё выложат!
– А затаскивать кого? – спросил Трофим.
– Вот то-то и оно! – воскликнул Зюзин, злобно усмехаясь. – Место там продувное – это при той второй двери, там кто только в тот день ни шастал: и по поварским делам, и по истопничьим, и сторожа, и стрельцы, приживалки… Тьфу! Полдворца смело бери испытывать.
– Так сколько же мы этак будем… – начал было Трофим.
Но Зюзин строго перебил: