Руководитель группы, профессор Михальков, заглянул к ней в бокс, бросив:
– На сегодня выход отменяется. Пойдёте завтра. А сегодня посчитайте мне тут кое-что. Что-то на вас лица нет, Варвара, голубушка.
Он положил на стол папки с расчётами и побежал дальше.
«Кофе, что ли, поставить?» – пронеслось в голове.
Она машинально подошла к спиртовой горелке, чиркнула спичкой и опять задумалась. Слёзы текли по щекам, но Варя будто не замечала этого – стояла, уставившись в одну точку.
– Варя-тян, нельзя, зачем плакать? – Сильные, тонкие пальцы сжали её запястье, забрав горящую спичку.
– К-коля… – всхлипнула Варя, но японец в ответ только улыбнулся и зажёг спиртовку. Синий огонёк затрепетал на лёгком сквозняке, Коэтиро поставил турочку и, улыбнувшись, прошёл к своему рабочему месту.
Варя собралась, сварила кофе, налила в кружку и, подумав, налила ещё одну.
– Коля, присоединяйтесь ко мне, – попросила девушка, вдруг смутившись. – Я уже приготовила кофе, здесь рогалики есть.
– Нет-нет, Варя-тян, нельзя-нельзя, – японец грустно улыбнулся и взглядом показал вверх и вправо – туда, где под потолком лепилась стеклянная будочка контролёров.
Варя взглянула туда, и затихшая было обида полыхнула с новой силой: в будке сидела Балашиха и, как показалось Варваре, с ненавистью смотрела на неё. Схватив кружку с горячим кофе, она прошла к себе и, опустившись на стул, подумала, что шкаф закрывает её от взора соперницы. И тут будто прорвало – она зарыдала…
– Варя-тян, не плакать, не надо плакай, возьми, – услышала она. Подняв голову, Варвара будто утонула в доброте чёрных глаз японца. – Возьми это. Хризантема с тысяча лепестков давать утешение душе. – Он протянул бумажный свёрточек. – Нельзя-нельзя, дома посмотреть, – замахал руками и вышел.
Варя украдкой взглянула на будку под потолком и с облегчением увидела, что Балашова болтает о чём-то с напарницей.
«Пронесло»… – подумала Варвара, пряча подарок в сумку.
Глава двенадцатая. Встреча с Исмаилычем
(Начало июня 2014 года)
К Балашихе в этот день мы не попали, о чём впоследствии я очень сожалел, но события так закрутились, что попросту забыл о старухе.
Из леса шли споро. Потеплело. Накрапывал мелкий дождичек. Под ногами пружинила многолетняя перепрелая листва, сквозь которую пробивалась местами новая трава – ещё невысокая, ещё мягкая. Запахи – весенние, свежие, перебивали будто застрявший в носу аромат «Красной Москвы». Грибы на длинных белых ножках, казалось, росли на глазах – никогда не видел столько сморчков! Петро, прочитав мои мысли, сказал:
– Давай-ка наберём на жарёху. Без рыбы, так хоть такой улов.