Алюминиевое солнце (Носов) - страница 3

Обратно шел, счастливо расслабясь и добро заглядывая в глаза встречных обаполчан. Он нес "шагомер" в бережно сложенной ладони, будто изловленную птаху, время от времени прикладывал коробок к уху и с замиранием вслушиваясь, как там, внутри, что-то размеренно жило и повстикивало...

Как ни торопился, домой он доехал уже при звездах на этапном комбайне, да и тот свернул в сторону еще до Егозки. Голодный, ужинать, однако, не стал, а тут же распеленал культю и на деревянной голени складным ножом принялся углублять нишку...

Катерина потом припоминала с добродушной ехидцей:

- Вижу, в ноге ковыряется, стружки летят... Может, думаю, затеял починку с дороги... Он частенько так вот возится. Ну, я без внимания, да и время позднее, пора ложиться. Просыпаюсь ночью, а мужика нет... Свет на кухне горит, на столе инструменты раскиданы, снятые брюки на табуретке лежат, а самого нету... Тут, конечно, не улежишь. В чем была, в долгой рубахе, босая, вышла на крыльцо. Подождала сколько-то - нету и нету... За то время мерклая луна обежала четверть двора: где было светло, там стемнелось, а где хоть глаз коли, там опять облунилось. А тут еще поперек двора тряпье на веревке развешано. Спросонья сразу и не разобрать всю эту лунную рябь. Вот вижу, за тряпьем ноги замелькали. Одна - с прискоком, другая - с притопом: он, Кольша! Проскондыбал до огородной вереи, постоял, согнутый в поясе, а потом - вдоль заплота, вдоль заплота... И опять пополам перегнулся... Забоялась я: что-то с мужиком неладное... Кричу шепотом: "Ты чего мечешься-то? Весь двор поистыкал?.." А он только выставил пятерню в мою сторону и пропрыгал мимо. Тут я не на шутку охолодала, опять спрашиваю: "Не схватило ли чего? Может, съел нехорошее?" А он как озернется, как сверкнет глазами: "Эт, пристала! "Шагомер" пробую!" - "Я-то чем мешаю так-то шумишь на меня?" "Он, - говорит, - должен звук подать, а ты со своими вопросами..."

К концу этой суматошной недели Кольша уже знал, сколько шагов в посадской улице, сколь до магазина в Верхних Кутырках, а также до тамошней почты, где Кольша сторожевал последние годы. И вот что занятно: почитай, каждый день туда хаживал, а до сих пор, пока не измерил, не знал, что до почтового порога ровно 3618 шагов! Пошел обратно - и опять почти столько же! Ну не тюк в тюк, шагов на шесть больше, ну так это он лужу с другой стороны обошел, вот и набежало.

Хуторские ребятишки, а следом и кутыринские, а еще понаехавшие на каникулы из разных мест быстро пронюхали про диковинную считалку. Кольшу наперебой просили измерить им и то, и это, и он, не чинясь, исполнял все ихние заказы, ну, скажем, сколько будет до моста через Егозку или "от этого дерева до вот того", и наука о местном землеустройстве пополнялась все новыми открытиями. А чтобы эти усердно добытые сведения не перепутались, Кольша тут же заносил их столбцами прямо на свою березовую опору специальным химическим карандашиком, который, если послюнить, писал въедливо, насовсем.