Мне везло на хороших людей на Мезени. Но дотоле я встречал их поодиночке, а здесь их было сразу семнадцать человек. На брандвахте у них свои каюты, и кают-компания, и камбуз, и баня, и движок, вырабатывающий электричество. В свободное от вахт время люди собираются в кают-компании, идут в лес за грибами, уезжают на рыбную ловлю. Живут одной дружной семьей, кочуя со своим земснарядом вверх-вниз по реке. Нигде подолгу не задерживаются — суток двое постоят, и перевозит их катер на новое место. Так всю навигацию промывают фарватер в песках. Пески коварны, затягивают недавно промытый фарватер, и снова работает земснаряд, намывая в сутки семь тысяч кубометров грунта. Ни днем, ни ночью не смолкают мощные машины земснаряда. Укрепленный тремя тросами на якорях, с помощью лебедок может он передвигаться в нужном направлении, в стороны, вверх и вниз по течению. Так проходит он метров двести, вымывая канал шириной до пятидесяти метров. По изогнутому дугой трехсотметровому «калачу» — трубам на понтонах с шаровым соединением — закачивается грунт с водой и выбрасывается на отмель. Ночью расцвечивается земснаряд огоньками, гирлянда лампочек вьется по «калачу», доносится неумолчное уханье машин и шум выбрасываемой воды…
Таких земснарядов, как «Северодвинский-306», на реке несколько. Везде по Мезени нужна их работа. Вот только не стоят они подолгу на одном месте, а так хочется порой путнику пожить немного среди дружного, радушного коллектива, узнать больше о тружениках реки…
Утром пришел катер, потянул брандвахту вверх, а у путника дорога вниз, дальше под красными щельями…
Деревня Козьмогородское, или Козьмин Городок, стоит на береговой круче двумя рядами изб с нависающими над обрывом баньками и амбарами. За водой к реке не спустишься, и поэтому колодцы в деревне устроены с большими воротными колесами. За околицей высится ряжевая мельничка без крыльев.
На берегу, где пристань и перевоз, стоит столб с отметкой 65. На противоположном берегу за песками и лугами виднеется деревня Кильце. Переправившись через реку, идешь твердым выкошенным лугом мимо стогов-зародов, вдоль кустов и стариц. Тропка исчезает в отаве. Деревня где-то невдалеке, доносится собачий лай, но кусты и старицы не дают прохода. Возвращаешься назад, отыскиваешь тропку, продираешься сквозь кусты, пока не выходишь на обсохшее песчаное русло. Весной здесь бушуют полые воды (оттого, видимо, и название сухого или мелководного русла — полой), а сейчас — пески полукилометровой ширины. Говорят, что прежде здесь, под Кильцем, проходило главное русло реки — сулой, а под Козьмогородским был полой, такой узкий, что, по преданию, местный пономарь перекидывал ключ от церкви через реку.