Единственным фактом, который упоминают разные источники, было то, что болезнь поразила композитора внезапно. Сам же Моцарт вначале считал, что поправится в течение 2–3 дней.
Когда же болезнь стала усиливаться, и начали появляться новые симптомы, добавляющиеся к прежним, сам Моцарт начал говорить о том, что в его болезни дело совсем нечисто… Он первый заговорил о том, что его отравили.
За несколько дней до своей смерти он сказал Констанце следующее (это тоже есть в воспоминаниях Софи Вебер-Хайбль): «Мне дали аква-тофану и рассчитали точное время моей смерти».
«Аква-тофана» была известным и достаточно популярным ядом в то время. Это был медленно действующий яд без запаха на основе мышьяка. Изобрела его маркиза Джулия Тофана, жившая в XVII веке. Яд, в дословном переводе называющийся «вода Тофаны», был очень известен в высших кругах Вены, а легенды о его применении были весьма популярны.
Впрочем, уже в современности было доказано, что симптомы болезни Моцарта никак не напоминали симптомы отравления мышьяком. Очевидно, если Моцарта отравили, яд был совершенно другим, так как состав на основе мышьяка действует все-таки немного быстрее, чем 25 суток с момента его применения.
Моцарт твердо верил в то, что ему дали яд, и что все было запланировано заранее. А «Реквием», заказанный страшным и таинственным незнакомцем, предназначался для его собственных похорон.
Прошло свыше 30 лет после смерти великого композитора, когда в известную психиатрическую клинику в пригороде Вены поступил странный пациент. Имя его содержалось в строгой тайне. Сам же пациент был глубокий старик. Поговаривали, что этот человек был очень богат, принадлежал к высшим придворным кругам и был посвящен в некоторые тайны двора, которые окружающие желали бы спрятать.
Это был высокий высохший старик лет восьмидесяти, с пристальным взглядом черных глаз, еще не потерявших свою остроту. Время от времени он впадал в буйство и несколько раз пытался покончить с собой. Держали его в изолированной камере, стены которой были обиты войлоком, в специальной смирительной рубашке, сковывающей движения. Состояние его было очень плохим. Весь персонал клиники знал, что жить ему осталось недолго.
Впрочем, бывали у него и редкие периоды просветления. И вот в один из таких периодов он потребовал, чтобы главный врач привел с собою аббата. Так как пациент был знатен и богат, все руководство клиники готово было выполнить малейшие его капризы. Просьбы любого другого пациента проигнорировали бы запросто, но только не этого. И в свой следующий визит врач привел с собой католического священника.