– В каком смысле – отпроситься?
– Чтобы Вы…
– Говорите.
– …не ставили мне пропуски, будто я прогуливаю.
– Причина? – сухо осведомился преподаватель.
– С-семейные обстоятельства, – ответила девушка и поджала губы, ожидая вердикта.
– Нет.
– Но Лев Семенович, пожалуйста. Мне нужно ухаживать за…
– Хватит, – скривился Горбовский, взмахнув рукой. – Мне плевать, что у Вас там случилось, вплоть до смерти кого-то из близких. Только Ваша личная смерть может освободить Вас от занятий. Я сказал: нет. Не явитесь – долг. Чем вы лучше всех остальных? Ничем. Такой же микроб.
Внезапно рыжая разразилась слезами и спешно выбежала из аудитории. Горбовский не обратил на это внимания. Видимо, он посчитал это удачной актерской игрой, не более.
– А что с ней? – спросил кто-то тихонько.
– У нее мать умерла…
Марину пробрала крупная дрожь. Теперь она ускорила шаг, глядя на дверь, как на спасательный круг. Горбовский, сам того не ведая, попал прямо в точку. Он играючи причинил человеку страшную боль и даже бровью не повел. «Ужасный человек, отвратительный. Сухой аморальный циник. Бесчувственный урод». Марина твердила проклятия до тех пор, пока они не начали материализовываться в шепот. Тогда она вздохнула, осознавая, что сегодня еще более возненавидела этого нелюдя.
«Некогда в наше время любить: автобусы переполнены, в магазинах очереди, ясли на другом конце города, нужно быть очень молодым и очень беззаботным человеком, чтобы оказаться способным на любовь».
Аркадий и Борис Стругацкие «Хромая судьба».
Солнце еще только показало свои первые холодные лучи, окрасив горизонт в бледную мягкую сирень, а трое мужчин уже забрасывали удочки на глиняном бережке, поросшем редкой тусклой травой, больше похожей на зеленую проволочку. Эту компанию любя называли «Три Гэ»: так сложилось, что трое коллег по работе, у каждого из которых фамилия начиналась на букву «г», издавна были близкими товарищами.
Гордеев разматывал спутанную леску, сидя с широко расставленными ногами на крошечной деревянной табуретке, взятой из дому, и с удовольствием напевал себе под нос что-то знакомое, но неразборчивое. Гордеев любил петь, и петь в голос, но сейчас приходилось сдерживаться, потому что была опасность спугнуть утренний клев. К тому же, не хотелось нарушать таинственную тишину этого прохладного утра, когда им с друзьями наконец-то удалось вместе выбраться на рыбалку.
Гаев проверял червей на наличие признаков жизни, перебирая их скользкие бледно-розовые тельца в комочках сырой земли, а также проводил ревизию всей остальной приманки: кукурузы, хлеба, соленого теста и опарышей. Время от времени он поглядывал на спокойную воду, в которой отражалось серебристо-стальное небо, находил глазами пуговку поплавка и возвращался к прежнему занятию. Рыба не спешила быть пойманной, Гаев тоже решил не торопиться.