Судя по толстому слою пыли, в профессорский погреб давно никто не спускался. Асимметричные следы моих ног отпечатались на пыльном бетоне более четко, чем если бы я ступал по снегу. Когда загорелась висевшая на проводе голая лампочка, в воздухе распространился запах горелых насекомых.
Гора громоздких вещей, предназначенных для использования солнечными уик-эндами. Велосипеды, зонты от солнца, шезлонги, барбекю, садовые стулья, сетка для бадминтона, мячи, ракетки.
Возле стен выстроились картонные ящики.
У меня впереди целый день, и я, не устояв перед искушением, сорвал с первой коробки коричневый скотч. В ней лежал десяток фотоальбомов.
Не пожалев времени, я перелистал их, представив себе, что каждый альбом является одним из эпизодов ситкома.[10]
Семья Денен, эпизод 1
Университетский профессор позировал перед Иглой Этрета; судя по припаркованному позади оранжевому «рено» пятой серии, это примерно восьмидесятые годы. Профессор стоял, держа за руку жену, стройную улыбающуюся блондинку с растрепавшейся прической. По фотографиям, уложенным в целлофан, прослеживалась жизнь профессора. Мартен на пляже. Мартен мастерит. Мартен ловит рыбу.
Другой альбом. Денен, уже постарше, позировал перед Иглой Этрета; судя по припаркованному позади «Ауди А4», где-то в двухтысячные годы. Профессор стоял, рука об руку с женой, коренастой блондинкой с короткими волосами и строгим взглядом. Мартен — серфер. Мартен играет в гольф. Мартен играет в теннис с сыном, темноволосым мальчиком, который, скорее всего, мой ровесник; на протяжении страниц прослеживалось его взросление и пребывание на семейной загородной вилле.
Я продолжал листать наугад, пока не нашел то, что искал: фотографию Моны. Среди сотен снимков их было две.
На первой Мартен Денен вместе с Моной собирали галечник. На второй исследователь позировал вместе с Моной на фоне Иглы Этрета. Руки их не соприкасались, однако Мона казалась еще красивее, чем обычно.
Профессор Денен — везунчик.
Словно телепатия — не вымысел, в эту минуту телефон известил меня о приходе эсэмески. Ответ от Бонни!
«Не надейся на Ле Медефа, комиссар.
Делай ставку на свидетеля № 3. На старушку Денизу.
Иначе прямая дорога в дурдом!»
Улыбнувшись, я нащупал в кармане оторванную страницу «Курьера Ко». Мона права. Ле Медеф вышел из игры, теперь только Дениза могла подтвердить, что лицо Магали Варрон идентично лицу Морганы Аврил. Только Дениза могла доказать, что крыша у меня еще не съехала. Но я знал только ее имя и возраст…
Дениза. Семьдесят лет.
Да уж, и впрямь редкий образчик, такой же редкий, как какая-нибудь пятидесятилетняя Натали или тридцатилетняя Стефани.