Я тоже встал. Ее морщинистое лицо находилось на уровне моей шеи. Я почти перешел на крик:
— Мы вместе более четверти часа ждали на пляже приезда жандармов. Вы прикрыли тело девушки моей ветровкой. У девушки вокруг шеи был обмотан красный шарф…
Дениза попятилась. На вешалке возле входа висела серая непромокаемая куртка, соломенная шляпа и шелковый бежевый платок. Сначала наши взгляды сосредоточились на этом куске ткани, потом встретились.
В глазах Денизы я увидел ужас.
Я обнял ее за плечи и постарался придать голосу самые ласковые интонации:
— Я не хочу причинить вам зло. Не хочу обижать вас. Я хочу только…
Сначала я не понял ее жеста. Привычным движением она взялась правой рукой за левое запястье.
Пронзительный звук разорвал тишину, на часах замигала красная сигнальная лампочка.
То, что я принял за часы…
Как многие пожилые люди, проживающие в одиночестве, Дениза носила тревожный браслет, соединенный с ее лечащим врачом или со службой скорой помощи…
Если она не выключит эту штуку, помощь прибудет через несколько минут.
В следующую секунду зазвонил телефон. Она хотела снять трубку, но я удержал ее за рукав. Включился автоответчик, и в комнате зазвучал тревожный голос:
— Мадам Жубан? Это доктор Шарье. Что-то случилось? Ответьте мне, мадам Жубан! Что случилось?
Этот лекарь сейчас поднимет тревогу.
Я должен сматываться…
Я решил испытать судьбу. В последний раз.
— Дениза, умоляю, посмотрите на меня. Вы наверняка меня узнали!
Ее взгляд прошел сквозь меня, словно я бесплотный призрак, а ее интересует только находящаяся за мной дверь. Затем, уверенная в прибытии скорой, она ответила умиротворенным тоном.
— Да, я вас узнаю. Вы стояли рядом со мной, на берегу…
Прежде чем я ощутил сладость надежды, почтенная дама взяла меня за руку.
— Вы тоже очень молоды. Но, в отличие от других молодых людей, вы не танцевали. Хотя могли бы. В свое время у вас были обе ноги… Вы…
Я больше не мог ее слушать. Я выбежал на улицу, оставив дверь открытой. Последнее, что сохранила моя память о старом вокзале, был Арнольд; пробежав метра три по стоянке, он разразился лаем, словно предупреждал, чтобы ноги моей здесь больше не было.
Между двумя поставленными на строительные блоки вагонами я проскользнул на насыпь и побежал по заброшенному железнодорожному полотну, уходившему в никуда; полотно напоминало бесконечную застежку-молнию, которую застегнул великан, чтобы никто не смог проникнуть в его спрятанные в земле тайны.
— Алло, Мона?
В первый раз я решился солгать ей. Точнее, рассказать не все. Не говорить, что старая Дениза Жубан не способна вспомнить несчастный случай, произошедший два дня назад… зато прекрасно помнит смерть Морганы Аврил, случившуюся десятью годами ранее.