За несколько минут я испробовал несколько позиций, цепляясь за кольцо то одной рукой, то другой, то обеими сразу, чтобы распределить тяжесть тела, а не перекладывать ее на одно плечо. Я знал, что, как только вода поднимется и тело мое закачается на волнах, боль, возможно, уйдет.
А потом мучения и вовсе закончатся.
Жильберу Аврил все же пришлось помочь Кармен и Мескилеку спустить меня с яхты и прикрепить наручники к медному кольцу, вделанному в стену укрепления. Он долго отнекивался, попросил у Осеан сигарету, тут же ее выбросил, несколько раз пробормотал сквозь зубы: «Какая дикость», и как только меня приковали к пыточному столбу, вернулся в рубку.
Я не сопротивлялся. Хотя сначала не хотел упрощать им задачу, хотел заорать, упасть на палубу, извиваться, словно червяк, разрезанный надвое… Иначе говоря, к тому, что пришлось пережить, добавить еще и унижение.
Все напрасно…
Их шестеро. У Фредерика Мескилека и Осеан Аврил в карманах револьверы; они специально дали мне возможность заметить их. Я один. Связанный. Мне можно не угрожать оружием, а просто бросить со скованными руками в холодную воду и слушать, как я стану умолять их бросить мне соломинку, чтобы я смог вылезти из воды.
Вода поднималась с точностью швейцарских часов — на сантиметр в минуту. Море было спокойным, что не мешало водной зыби с силой биться об укрепления форта. Морская вода брызгала мне в лицо, соль щипала глаза и губы, но у меня не было ни малейшей возможности вытереть их, чтобы уменьшить раздражение. С каждой ударной волной тело мое приподнималось и припечатывалось к стене, покрытой мокрыми водорослями. Я напоминал подхваченный шквалом ствол, которому суждено болтаться до бесконечности.
По-прежнему опираясь на поручень, Дениза стояла на палубе, держа на руках Арнольда. Четверо других моих мучителей поднялись на бастион и теперь сидели или стояли на недавно отреставрированной стене в пяти метрах от меня. Со своего места я видел только кирпичную стену центральной, самой высокой, постройки цитадели и бегущую поверху караульную тропу; снизу казалось, что она проложена высоко, в затянутом облаками небе.
Моя последняя надежда…
Когда меня привязывали к медному кольцу, я думал, что вряд ли Пироз попытается достичь берега, скорее всего, спрятавшись на острове Ларж, он будет ждать своего часа, чтобы неожиданно появиться, возможно, даже в сопровождении эскадрона жандармов, и накрыть всю компанию.
Из четверых безумцев из «Красной нити» Мона — я не мог думать о ней как об Алине — находилась дальше всего от меня; она сидела на самом краю бастиона.