Я не сводил с нее глаз. Я чувствовал, что влюбляюсь в нее, как последний дурак. И хотя через несколько минут мне придется сдохнуть, утонуть в море, я испытывал непреодолимое желание, я желал эту девушку, которая наверняка больше, чем кто-либо, жаждала моей смерти. Без сомнения, это был тот самый перенос, который психиатры из клиники «Сент-Антуан» с радостью бы отпрепарировали; бегство в бездну, куда устремилась свихнувшаяся часть моего мозга.
Я подтянулся к кольцу, чтобы хоть на несколько минут приподнять тело над водой, а потом заорал, перекрывая шум волн, чаек и дождя:
— У Пироза другая версия! Он хотел расставить ловушку настоящему убийце!
Мое тело снова оказалось в ледяной воде.
— Убийца не я, — завопил я что было мочи. — Не я!
Последний вдох. Затем я вытолкнул из себя весь воздух, который только оставался:
— Он один из вас!
Никакой реакции. Арнольд, которого Дениза выпустила из капитанской рубки, тявкал, бегая за опустившимся на палубу бакланом.
— Не мелите чушь, Салауи, — отозвалась Кармен. — У вас четверть часа, чтобы во всем признаться.
«Вода дошла мне до груди», — насмешливо пел Грэм.
«Все предусмотрено, все готово», — отвечал ему Пироз.
Сволочи!
Какой план мог надеяться осуществить Пироз на этом крошечном островке? Почему здесь, на Сен-Маркуф? Потому что Миртий Камю незадолго до гибели останавливалась здесь на день во время экскурсии на паруснике? Что общего между планом Пироза и сомнениями Алины, лучшей подруги Миртий? Миртий, надевшей в свой выходной соблазнительное платье, Миртий, назначившей свидание со своим насильником, Миртий, поверявшей свои секреты небесно-голубому блокноту «Молескин», который никто больше не видел.
Миртий и под стихотворением подпись, смутившая Алину: «М2О».
Получается, она тоже знала, что я не убийца.
Алина, иначе говоря Мона, получившая задание соблазнить меня, была, по утверждению Пироза, моей единственной союзницей.
Алина, неизвестная незнакомка. Мона, предательница.
С сожалением оторвав взор от Осеан, я переместил его на ту, которую так и не смог назвать иначе, чем Мона; подавленная, она сейчас пряталась под зонтом Мескилека.
Я умоляюще смотрел на нее.
«Скажи им все, Мона. Скажи им все. Быстрее!»
Она услышала меня, хотя я даже рта не открыл, поняла меня без слов. Она медленно поднялась и решительным жестом отстранила зонт Мескилека.
— Довольно, — произнесла она тихим голосом; я с трудом ее услышал.
Она обратилась к Кармен:
— Вы же видите, он ничего не скажет. Виновен он или нет, не нам решать. Вытащим его из воды и передадим в руки полиции.