И пошла за ними.
Моргана выбрала одного из волков. Не вожака стаи, скорее волчонка с молочными зубами, в рубашке, расстегнутой на безволосой после эпиляции груди и смешным красным шарфом на шее.
Осеан видела, как они целовались на парковке, как раздевались в уголке пляжа. Укрывшись в тени скалы, она смотрела, как они бежали к морю, стараясь сдерживать смех, как касались друг друга в воде, как, стуча зубами, выскочили на берег. Спрятавшись за причалом, она слышала, как тяжело дышит Моргана, наслаждаясь ласками незнакомца, сдерживает крики, отдается, впадает в экстаз.
«Ты обещала, — кричал голос у нее в голове, — никаких мужчин, никогда!» Когда они поспешно оделись, так быстро, что Моргана не успела надеть трусы, Осеан, пошатываясь, пошла за сестрой и парнем с красным шарфом, шла до самого бункера. Кто из них двоих предложил, взявшись за руки, подняться наверх, чтобы с обрыва полюбоваться бескрайними просторами моря? Осеан никогда этого не узнает.
Под действием алкоголя шиферные крыши домов колыхались, словно серые волны. Через несколько минут после того, как волчонок наконец удалился, Осеан подошла к сестре. У Морганы на шее был намотан шарф незнакомца.
— Его мне дал Алекс.
Его звали Алекс. Александр Да Коста.
— Это соединяющая нас нить. Наша красная нить. Мы еще увидимся. Он не такой, как ос…
«Дворники» не справлялись с потоком слез. Осеан сбавила скорость и остановилась на обочине, перед перекрестком, где указатель показывал на Бенувиль. Воспоминания оказались слишком яркими. Стремительными. Обгоняли друг друга.
Ее крики в ночи. Улыбка Морганы.
Ты не имела права. Ты обещала. Ты не имела права.
Смех Морганы.
Никаких мужчин. Никаких мужчин между нами. Никогда.
Ее смех, звучавший вызывающе.
Осеан вновь видела, как ее пальцы раздирают платье сестры, стараясь удержать ее, как ее руки стягивают концы шарфа, чтобы она прекратила смеяться, чтобы наконец заплакала, попросила прощенья и пала к ней в объятия.
Чтобы ни один мужчина никогда больше не смел встать между ними.
Осеан снова увидела, как кроткий взгляд Морганы остекленел, ее тело упало на мокрую траву, покатилось по косогору и сорвалось вниз.
«Ауди» медленно тронулась с места. Тысячи раз, снова и снова, Осеан видела, как взгляд Морганы тонул в ее глазах, угасал и улетал. Кто умер в этот вечер — принцесса или ее зеркальное отражение?
Никто? Обе?
Флики ничего не поняли. Они обнаружили на пляже труп хорошенькой девушки, задушенной, в разорванном платье, со следами спермы на теле и во влагалище, признаки насильственного проникновения, случившегося за несколько минут до убийства. Заключение глупых ничтожных самцов и не могло быть иным: только изнасилование! Осеан презирала их некомпетентность.