Последнюю фразу Пироз произнес с некой торжественностью в голосе. Проповедь представителя правосудия. Словно он один мог противостоять судьбе, намеревавшейся раздавить меня.
Ловушка? Еще одна ловушка? Пироз хитер.
Он наклонился ко мне, его длинные волосы соскользнули на шею и закрыли подбородок, словно накладная бородка, которая вот-вот отклеится.
— В последний раз, Салауи, это очень важно. Десять лет назад вы передвигались на своих ногах?
Должно быть, Пироз истолковал мое длительное молчание как раздумье. Но я уже принял решение.
Я ему не верил.
Я был виновен.
В его глазах. В глазах других полицейских. Все улики были здесь, собраны, подшиты, все факты, все свидетели.
Что стоили мои слова против непробиваемой уверенности?
Ничего.
Я не знал, кто они, но они загнали меня в тупик.
У меня больше нет выбора, я должен пройти сквозь сеть, которой они меня опутали.
Сейчас. Невзирая на последствия.
Действие заняло не больше секунды. Я слегка наклонился вперед, обеими руками выхватил подставку из красного дерева из-под модели «Рождественской Звезды» и в этот же миг, развернувшись и подняв руки, жахнул ею капитана жандармерии по черепу.
Не успев даже вскрикнуть, Пироз тяжело рухнул на пол. Руки его еще цеплялись за пустоту, тогда как ноги уже не держали его. Только обезумевший взор по-прежнему оставался цепким.
Его надменная уверенность быстро перешла в паническое отчаяние. Струйка крови вытекала из умолявшего меня рта.
— Нет, Салауи, нет…
Чего «нет»?
Чего он боялся потерять больше?
Свою модель? Свою добычу? Свою жизнь?
Упершись обеими руками в выложенный плиткой пол, он попытался встать. И получил удар. Алые капли, выступившие у него на лбу, ручейками стекали вдоль длинных волос.
Я в последний раз взглянул на «Рождественскую Звезду», на тоненькие снасти, выполненные с поразительной точностью, на искусно расписанные спасательные круги и вымпелы, на маленьких матросов, аккуратно расставленных на палубе, а потом в гневе обрушил корабль на затылок Пироза.
Он снова растянулся на полу. Нокаут.
Несколько секунд я стоял молча, уверенный, что, встревоженные шумом, сейчас сюда ворвутся жандармы числом не менее десятка.
Тишина. Дверь закрыта.
Можно подумать, они привыкли к тому, что у них все колотят друг друга.
Я быстро оценил ситуацию. Как теперь выкручиваться? Вылезти в окно? Рвануть по коридору к выходу? Схватить Пироза за шиворот и, приставив к его горлу нож для разрезания бумаги, волочить его за собой?
Смешно!
Единственный шанс — это уйти так же, как пришел. Раскованно. В меру весело. У окошка дежурного заговорщически подмигнуть жандарметке.