– Ну и что нам, мистер Шерлок Холмс, с этих «приходов и расходов», если мы все эти буквы и цифры расшифровать не сумеем? «Ч.», предположим, чеки, «аф.» – афгани… Но кому они и за что?
– Да как ты не поймёшь, Саня, нам с тобой и не надо знать, кому и за что они предназначались! Тут важно другое: если «кусок» так мечется из-за книжки, значит, что-то в ней такое заключено… Вот мне и кажется, что цифры эти как раз то самое и есть! Ферштейн? – передразнил я Перегудова.
Но Брусов уже и сам зачарованно уставился на столбцы цифр.
– Давай возьмём прапора на понт: письмо ему анонимное накалякаем и в аптеку подбросим с требованием, так, мол, и так, если ты кобелиные замашки не бросишь, то сокровище потерянное попадёт…
– В руки «внука Дзержинского»… – весело блеснул глазами Сашка.
«Внук Дзержинского» – кличка гарнизонного особиста майора Феликса Скворцова, личности, невзирая на таинственность профессии, очень популярной в солдатской среде. Длинный, сухопарый «контрик» был похож на своего далёкого тёзку не только внешне, но и характером. Такой же принципиальный и бескомпромиссный. Словом, «железный Феликс» он и есть – рыцарь революции. Помимо прочего, о геройских делах Скворцова ходили по бригаде настоящие легенды.
Рассказывали, что однажды майор с разведгруппой чуть не взял в плен самого Ахмад-шаха. Сумел захватить его любимого телохранителя. Хозяин Панджшера за своего нукера огромный выкуп обещал, предлагал Скворцову сытую жизнь за кордоном, а тот не купился… Такие люди, похоже, вообще, не покупаются. Так что Сашка прав: одно упоминание о «внуке Дзержинского» будет для Перегудова, как удар серпом по… Вжик, и – никакого потомства!
В тот же вечер, устроившись на моём топчане (благо он расположен в углу палаты, подальше от чужих глаз), мы написали печатными буквами на четвертинке мятого тетрадного листа наше послание Перегудову.
Этот шедевр эпистолярного жанра подсунули под обитую железом дверь аптеки.
Теперь оставалось только «лечь на грунт», как подводной лодке после пуска торпеды, и ждать последствий содеянного.
11
Ждать пришлось недолго.
На следующее утро, спустя час после обхода, в палату притопала Мегера. Оглядев всю братию, навела окуляры очков на нас с Сашкой:
– Брусов, Шамиев, подите сюда!
Мы неохотно приблизились.
– До обеда поступаете в распоряжение начальника аптеки. Задачу он сам вам поставит.
«Вот оно, начинается», – я покосился на Брусова. Тот даже виду не подал, что случилось что-то необычное.
И действительно, что тут необычного? У нас выздоравливающие каждый день на какие-нибудь работы назначаются, в том числе и в распоряжение начальника аптеки, который, как всем известно, ещё и нештатный комендант госпиталя. Так что повода для беспокойства вроде бы нет…