Когда очнулся, в голове было пусто и гудело в ушах, словно вата набилась… Сквозь эту вату отрывочными словами доносился картавый призыв:
– Находящимся… в Белом… предлагаем… выходить… поднятыми руками… рантируем… жизнь…
Из правого уха у Александра Ивановича сочилась кровь. Он размазал её тыльной стороной ладони по щеке:
«Контузило. Надо же, за всю службу не единой царапины, а в отставке достало…»
Александр Иванович с трудом поднялся, держась за простенок, всё ещё пышущий жаром и, хрустя разбитыми стёклами, запинаясь о вывороченные кирпичи и большие куски штукатурки, добрёл до тёмной лестницы и стал медленно спускаться вниз.
Из подвала Белого дома по канализационному коллектору можно было попытаться выйти за пределы оцепления. Он пошёл.
И одна только мысль ворочалась в его контуженой голове: «Вот дожил-то, товарищ полковник, по дерьму идти придётся… – А ей перечила другая мысль: – Но уж лучше дерьмо ногами месить, чем сдаваться этим!»
Представить себя идущим с поднятыми руками и белым флагом Александр Иванович не мог.
Начальник штаба окружного полка связи майор Анатолий Борисович Тихонов в конце дня собрал офицеров для зачитки приказов. И первый же приказ – приказ начальника гарнизона генерал-лейтенанта Челубеева, известного под прозвищем «Шпицрутен», ошарашил не только всех собравшихся, но и самого Анатолия Борисовича, в спешке не успевшего ознакомиться с приказом до собрания.
Генерал-лейтенант Челубеев, этот Шпицрутен, приказом рекомендовал (вы только вдумайтесь – приказом и рекомендовал!) офицерам прибывать к месту службы и убывать с места службы к месту жительства в гражданской одежде.
Много всяких приказов, касающихся формы одежды, за время службы видел Анатолий Борисович. Молодым лейтенантом застал он время, когда офицерам было положено в парадном мундире отбывать даже в отпуск. Потом вышел приказ, напротив, запрещающий офицерам в военной форме посещать увеселительные заведения типа кафе, ресторан, а также концерт и театральное представление.
Совсем недавно новый министр обороны СССР, генерал армии, в первый же день своего пребывания в должности выдал: «Всем офицерам армии и флота без исключения надеть строевую форму одежды», то есть надеть кители, галифе, портупеи и сапоги… Если учесть, что первый день пребывания его на посту министра совпал с аномальной жарой на всей территории страны, то можно представить, что именно подумали о нём подчинённые, особенно те, кто отродясь сапог не нашивал: авиаторы, моряки, преподаватели военных училищ, сотрудники военных институтов… Тут накрепко и прицепилась к министру кличка «Сапог», которую даже последующая информация о генерале как о бывшем фронтовике, человеке, в общем-то, неглупом и на удивление знающем наизусть массу стихов, отменить уже не смогла…