– Мы ж не в охотку, товарищ комиссар! – сразу заскулил, шепелявя разбитыми губами, один из пленных, мужичок славянской наружности. – Мы ж по принуждению!
– Клятые… – подтвердил Беседин. – И даже не такие, как ты думаешь…
Щурясь от табачного дыма, он кивнул в окно, будто там сейчас развернулись события бесконечно далёкого теперь, казалось, 41-го.
– Тогда и ноги немца тут ещё не было, а они уже карательный отряд из своих учредили. Без всякого понукания, так сказать, ударники, мать их! – зло процедил Фёдор Фёдорович. – Пришёл сюда фашист только в декабре 41-го, а где-то 7 ноября… по празднику помнится… через Эски-Меджит отступал отряд Чистякова. Уходили, поскольку в Заповедном базовая закладка их оказалась разорённой…
– Предали, – понимающе кивнул Тарас Иванович.
– Кой там черт, предали… – пробормотал Беседин. – Не помнишь, что тогда творилось?
Замполит промолчал… Помнил.
Начиная с лета 1931 года, 4-м управлением Генштаба РККА в лесах приграничных округов для каждого будущего партизанского отряда были сделаны закладки с оружием, боеприпасами, минно-подрывными и воспламеняющими средствами. В землю были зарыты толовые шашки, взрыватели, бикфордовы шнуры, патроны и гранаты, не менее 50 тысяч винтовок и 150 ручных пулеметов.
Однако в 1937 году тогдашний нарком обороны Климент Ворошилов объявил доктрину: врага Красная армия будет бить «малой кровью на его территории» и никак иначе! Из чего следовало, что подготовленные партизанские кадры не нужны в принципе. Диверсионная деятельность в тылу врага представлялась неактуальной ввиду молниеносного характера будущей войны. Мысль о диверсионной деятельности на своей, следовательно – оккупированной, территории приравнивалась к пораженчеству.
Даже понятие «советский диверсант» исчезло, остался только «диверсант вражеский», потому как только ему и приличны подобные «подлые»[42] дела.
Начались гонения соответствующих кадров. Были репрессированы многие работники Генштаба, НКВД, командиры Красной армии, имевшие специальную партизанскую подготовку, а также секретари обкомов, которые в начале 30-х годов занимались подготовкой к партизанской войне. Была ликвидирована сеть специальных школ. «Приписные» партизанские отряды и группы расформировывались. Большинство баз с оружием, боеприпасами и взрывчаткой были ликвидированы накануне войны.
Сам Тарас Иванович, бывший в 34-м году уполномоченным Крымского обкома по организации партизанского движения, немало удивился, получив «старое» мобилизационное предписание по плану «Д» (план этот в отличие от плана «М» предназначался лицам, оставляемым на оккупированной территории для организации диверсионной деятельности) и, услышав из уст Первого крамольное: «Ты мне только дурацких вопросов, Тарас Иваныч, вроде: “А где же наша несокрушимая?” не задавай. Вон, видел, по коридору хлопец с рукой перевязанной винтовку волочил? От своих отбился, не нашёл куда умнее прийти, как в обком… Так вот, это она и есть… Хорошо, я его перехватил, а не… – добавил Первый, покачав головой. – Так, что, Тарас Иваныч, план “Д” теперь, как Ильич говорил, всерьез и надолго…»