Далее следовал список этих точек. Десант состоял из 3 тыс. человек, включая небольшие отряды англичан и итальянцев. Высадка десанта была произведена спокойно, но можно было заметить перемену в населении: оно выглядело угрюмым и мрачным. Один батальон был оставлен для охраны Пирея, остальные последовали к тем позициям, которые они должны были занять. Они имели с собой запас воды и продовольствия на два дня и значительное количество патронов, но было совершенно очевидно, что если греки захотят ответить па силу силой, то 3 тыс. человек будет совершенно недостаточно для выполнения намеченной задачи. Греческое правительство официально предупредило французов, что оно не сдает оружия, и поэтому ныне бесполезно утверждать, как это делали французы в то время да и впоследствии, что их завели «в засаду».
Это слово без зазрения совести употреблялось французскими журналистами, и поэтому стоит процитировать газетные статьи, опубликованные в Англии, Франции и Италии перед вооруженной демонстрацией, из которых ясно, что сопротивления со стороны греков можно было ожидать.
В «Таймс» от 27 ноября указывалось, что греческие офицеры решили сопротивляться сдаче оружия, какие бы приказы ни исходили от короля, и что граждане и студенты соединялись, чтобы защищать свою страну против намеренного оскорбления.
«Корьере де ла Серра» подтвердил сообщение, напечатанное в «Таймс»; наконец, комиссия французской палаты депутатов, расследовав события, которые привели к вооруженной демонстрации, возложила всю ответственность на де Рокфея и французского морского министра. Вооруженная демонстрация представляла собой военные действия против нейтрального государства, и не что иное.
На пути к намеченным позициям наступающие колонны встретили несколько греческих патрулей, которые удалились при их приближении. Около восьми часов адмирал оставил флагманский корабль и на машине поехал в Запейон, где были размещены французские морские части, поддерживавшие телефонную и радиосвязь с флотом. Единственный инцидент, имевший место до одиннадцати часов, заключался в словесной стычке с двумя греческими офицерами, стоявшими во главе шестидесяти солдат и оспаривавшими право адмирала взобраться на одну из гробниц для удобства обозревания окрестностей. Офицеры ссылались на данный им приказ охранять памятники древности. Пока они вели переговоры, явился французский офицер с сообщениями, что багаж команды «Репюблик» украден.
В одиннадцать часов раздались первые выстрелы у Фесиона. Кто стрелял первым, останется навсегда невыясненным. Французы утверждают, что нерегулярные греческие войска открыли огонь по отряду, который пытался отбить украденный у него багаж; англичане говорят, что это было прямым нападением по приказу греческого верховного командования; греки заявляют, что французы атаковали войска, охранявшие бараки Руфа, что соответствовало приведенному выше секретному приказу адмирала, в котором встречаются слова «в случае необходимости силой». Нужно учесть, что в этом деле имелись налицо три враждебные стороны — десант, греческие регулярные части и известное количество вооруженных венизелистов, не говоря уже о банде де Рокфея, его вооруженных агентах-провокаторах; и все они были сильно заинтересованы в том, чтобы спровоцировать конфликт. Стрельба началась повсюду. Греческий отряд, охраняющий гробницу, был взят в плен, после того как несколько человек, сидевших вокруг памятника, были убиты французскими пулями; на Запейоне открыли бешеный пулеметный огонь, и вокруг адмирала было ранено несколько человек. Король послал письмо на флагманское судно к адмиралу, прося его остановить стрельбу, но ему было сообщено, что адмирал покинул флагманское судно и находится в Запейоне. В 11 ч. 45 мин. адмирал по телефону передал на суда приказ открыть огонь по холму Стадиона. Тут имела место некоторая задержка, и, до того как приказ был приведен в исполнение, князь Демидов, русский посол, принес от короля сообщение, в котором тот соглашался сдать шесть батарей. Адмирал согласился при условии, что сдача будет подтверждена греческим кабинетом. Впоследствии в Париже он подвергся жестокой критике за принятие этого предложения. По мнению адмирала дю Фурне, он должен был бы подвергнуть город бомбардировке. Морской министр адмирал Лаказ пошел еще дальше при встрече с адмиралом дю Фурне по его возвращении в Париж.