В боях этого дня французы потеряли 57 убитых и 154 раненых. У англичан было 5 убитых и несколько раненых. Итальянцы, по совету графа Боздари, который возражал против всей операции, удалились, как только началась стрельба. Греки потеряли 30 убитых и 52 раненых французами, 11 убитых и 12 раненых венизелистами, у которых в свою очередь было 3 убитых и 2 раненых. Это довольно значительное число для «мирной демонстрации». Кроме того, предстояло обменять пленных — 80 захваченных французами и 60 захваченных греками, подобрать раненых и организовать уход за ними. Греки сами предоставили транспорт и кровати в госпиталях в распоряжение адмирала и, кроме того, вернули оружие и вещи, попавшие в их руки во время боев.
Вместо новой бомбардировки, намеченной адмиралом, союзники сошлись на карательной блокаде, объявленной адмиралом 8 декабря, что было его последним официальным актом, так как 11 декабря он был освобожден от командования и отозван в Париж. Де Рокфей, однако, был оставлен на своем посту.
Комической интермедией в этом трагическом деле было прибытие генерала Саррайля по телеграмме де Рокфея. Он явился, чтобы «бросить свой меч на чашу весов». Ему всегда не хватало войск, чтобы сдерживать немцев и болгар, но у него были свободные дивизии, чтобы пожинать лавры в Афинах в борьбе против армии, лишенной боеприпасов. Для иллюстрации методов Саррайля мы можем указать на рассказ генерала Кордонье, его первого помощника. Генерал Кордонье рассказывает, что при отъезде из Флорины он натолкнулся на тела трех греков, связанных вместе и убитых одним залпом. «Это был еще один случай, — говорит он, — работы нашей армии по образцу Матье» (имеется в виду капитан Матье, офицер разведки Саррайля, работавший в тесном контакте с де Рокфеем). «С того момента, как я принял командование, греки должны были думать, что я отдал приказ об этих убийствах». «У Саррайля мало сдержанности, мало энергии, мало таланта», — писал Кордонье, а в своем рапорте верховному командованию в Париже он говорит: «В конце концов мне пришлось настойчиво указывать на совершенно очевидную для всех неспособность Саррайля, и я в моем рапорте писал: „Пошлите солдат в Салоники, и вы добьетесь победы“».
3 декабря Афины внешне стали спокойнее. Более богатые греки стали выезжать. Но чем больше успокаивался город, тем сильнее росло возбуждение де Рокфея. В течение этого дня он сообщал в Париж и адмиралу, что банды греческих резервистов стекаются в город, чтобы предать его огню, что за холмами, господствующими над Пиреем, стоят замаскированные батареи, что два полка идут в порт; на следующий день он сообщил, что войска переведены обратно из Пелопоннеса в Афины. Греческий главнокомандующий генерал Калларис явился к адмиралу и сумел опровергнуть эти угрожающие сообщения. Он предложил отправиться с французским офицером на место, где, по мнению де Рокфея, спрятаны замаскированные батареи, или в любую другую точку, чтобы судить, производятся ли военные приготовления.