Я не мог сказать ему ничего утешительного. В городе, насчитывающем 8 млн. жителей, не может быть и речи о том, чтобы прямо явиться в подозреваемый дом и там захватить пресс, печатающий боны. Эти подделки, наверное, были делом рук искусного мастера, располагавшего типографскими машинами и прессами, а люди, покупавшие кредитки и пускавшие их в оборот, должны были держаться в стороне от него. Арестовать последних без главного фальшивомонетчика было бы неблагоразумно, так как подделка все равно продолжалась бы. Кроме того, было опасно при царившем в то время общем настроении терять время на длинное и утомительное следствие, так как паника непременно овладела бы публикой, лишь только она узнала бы, что в обороте были фальшивые деньги. Друг мой сказал мне, что в банке уже инкассированы эти фальшивые билеты на сумму более 60 тыс. фунтов и что в итоге число их составляло цифру еще более крупную. Он заявил, что государственное казначейство не будет скупиться на необходимые расходы для следствия и предоставляет мне полную свободу действий.
Экспертом по подделкам был в то время самый старый главный инспектор — старшина группы главных инспекторов, которую газеты называли «большая пятерка», — человек с седыми волосами и изящными манерами. Как только чиновник из государственного казначейства ушел, я пригласил инспектора к себе и, показав ему фальшивки, поручил вести это дело, попросив держать меня в курсе всего хода следствия. Он подумал немного и сказал:
— Я не удивился бы, если б оказалось, что в этом замешан Эллиот. Он недавно вышел из тюрьмы и нанял небольшую контору недалеко от Ковентри-стрит. Вы ведь помните, сэр, что он был в последний раз осужден за подделку банковых билетов.
— Хорошо, следите за Эллиотом и не скупитесь на награду за каждую информацию.
Через сутки мой старый инспектор Фаулер пришел с очень важными новостями. Он нашел бывшего арестанта Эллиота в маленькой конторе под вывеской «Рекомендательная контора», открывавшейся только к вечеру и развивавшей в такой поздний час необычайную деятельность. Люди, являвшиеся туда по вечерам целой толпой, принадлежали к разным национальностям.
— Среди выходящих оттуда я заметил человека, которого мы можем использовать в качестве осведомителя, — сказал Фаулер. — Он серб по национальности и хорошо понимает, что если он откажется выполнять мои распоряжения, его вышлют и заставят служить в сербской армии, что, разумеется, ему совсем не улыбается. Он живет в Лондоне уже много лет и занимается всякими темными делишками. Это чудо, что ему удалось до сих пор укрываться от полиции. Но в этом деле, я не сомневаюсь, он будет играть со мной в чистую.