Мы решили допросить сначала Янсена. Это был человек приблизительно 30 лет, германского типа, обладавший большим хладнокровием. Он сделал вид, что не владеет немецким языком, что никогда не был в Германии и даже чувствует определенную антипатию к германцам. Он выдавал себя за моряка по профессии.
Я спросил его, почему его хозяева пригласили моряка для продажи своих сигар. Не отвечая прямо на мой вопрос, он рассказал, что, не имея возможности получить место офицера на корабле, он был рекомендован одним из своих друзей г-ну Дирксу, искавшему представителя, хорошо владеющего английским языком. Я спросил его, не был ли он единственным коммивояжером, работающим для фирмы Диркс в Англии, он ответил утвердительно.
— Знакомы ли вы с неким господином Роосом?
— Нет, я никогда не слыхал о нем.
— Прекрасно, — сказал я, — это все, что мне хотелось пока знать.
Инспектор полиции увел его в соседнюю комнату и пригласил Рооса в мой кабинет. Этот тоже был моряк, высокий, крепкого сложения молодой человек, еще более немецкого вида, чем его коллега. Он также назвался представителем Диркса и добавил, что у Диркса было два коммивояжера, он сам и некий Янсен.
— Вы узнаете его, если увидите?
— Разумеется, я очень хорошо его знаю.
Я нажал кнопку звонка, и в кабинет ввели Янсена. Увидев Рооса, сидящего в кресле, он сделал ему знак глазами и губами, но, разумеется, было уже поздно.
— Вы знаете этого человека? — спросил я.
Роос кивнул утвердительно головой, а Янсен не сказал ни слова.
Я отправил их обоих в тюрьму на Кеннон-роу, в полицейский участок при Скотланд-ярде. По дороге Роос вдруг бросился к стеклянной двери автомобиля, разбил стекло и, проводя кистью рук по осколкам, попробовал открыть себе артерию. Его тотчас же отправили в находившуюся поблизости вестминстерскую больницу для перевязки, а затем отвезли в такси обратно в тюрьму, где он был поставлен под строгое наблюдение из опасения, что он покончит с собой. Шифр, которым пользовались эти двое, был детски прост. Они посылали депеши с заказами на 10 тыс. Кабанас, 4 тыс. Ротшильдов, 3 тыс. Корона и проч. Такого рода телеграмма, посланная из Портсмута, означала, что в порту находилось 10 истребителей, 4 броненосца и 3 крейсера. Ни тот, ни другой не могли доказать, что они действительно вели торговлю или получили хотя бы одну сигару. Два или три дня спустя они во всем сознались, и Янсен даже дал весьма полезные сведения об организации целой системы германского шпионажа в Голландии. Он добавил, что все его симпатии были скорее на стороне союзников и что он сам не понимал, почему согласился пойти на службу противной стороны.