Я думаю, что все это свидетельствовало о патологическом состоянии, которому были особенно подвержены пожилые люди. «Болезнь» эта не побуждала, однако, своих жертв трудиться на пользу отечества, так как большинство из них ничего почти не делало в этом направлении. В предвоенные дни припадки этой болезни были еще сравнительно легкими. Тогда больные серьезно рассказывали друг другу, как на одном официальном обеде они вдруг привели в смятение подававшего им метрдотеля вопросом, в какой пункт ему приказано явиться в момент десанта германских завоевателей, и как застигнутый врасплох официант сразу вытягивался в струнку и отвечал: «В Портсмут».
Говорили шепотом о тайных ночных визитах германских самолетов в Южном Уэльсе, о таинственных прогулках каких-то деревянного вида господ с квадратными головами, изъяснявшихся на гортанном наречии, нанимавших лошадей в восточных районах Англии и проявлявших нездоровое любопытство ко всем скотным дворам и конюшням ферм, встречавшихся им на пути.
Я помню, как премьер-министр Асквит, бывший в то же время талантливым адвокатом, утверждал, что согласно всем произведенным проверкам, дозволенным законом, ни одно событие не было установлено с такой точностью, как переход через Англию огромного русского экспедиционного корпуса, направлявшегося в подкрепление западного фронта. «Свидетели-очевидцы» описывали высадку этих войск в Лейте, Абердине и Глазго. Говорили, что видели своими глазами, как русские отряхивали снег с сапог и хриплыми голосами требовали водки на перроне вокзала в Карлейле и Бервик-он-Твид; как они забили рублями телефон-автомат в Дэрхеме; как четверо из них поселились на квартире у одной дамы в Крю, и та рассказывала, сколько хлопот ей стоило удовлетворять их славянский аппетит. Оставалось только предоставить свободу распространению этой легенды в надежде, что она дойдет до неприятеля и произведет на него ошеломляющее впечатление. Я не раз задавался вопросом, не была ли эта легенда создана каким-нибудь скромным патриотом, надеявшимся поддержать ею мужество и поднять угнетенное настроение своих соотечественников, если только, как говорили впоследствии, она не была результатом впечатления, произведенного странной формой и галльским наречием военных разведчиков горной Шотландии (ловат-скауты).
С 1914 по 1918 г. Особый отдел и Управление уголовного розыска при Скотланд-ярде работали совместно и почти исключительно на войну. Группа сыщиков Скотланд-ярда в 550 человек была послана во Францию для пополнения рядов «Интеллидженс сервис». Из этой группы образовалось ядро, впоследствии развившееся в чрезвычайно важную самостоятельную организацию полиции разведки, которой вменялся в обязанность надзор за путешественниками в различных портах, а также контрразведка на линиях связи.