Я ответил, что ко мне попадает еще многое другое. Тогда она попросила меня поговорить с ней наедине, и мои коллеги удалились из комнаты.
— Вам может это показаться несколько странным, — сказала она, — но я всегда хотела работать на вас, а не на немцев. Я всегда любила англичан и бельгийцев и ненавидела немцев. Я никогда не могла забыть, что они сделали с Данией в 1864 году. У меня было намерение предложить вам свои услуги после того, как мне удалось убедить немцев, что я работаю для них, и когда я вполне овладела их доверием. Все это я делала только из склонности к приключениям.
К сожалению, нам слишком часто приходилось слышать такие речи. Мы узнали тогда, что германский военный атташе в Швеции совместно с агентом германский секретной разведки убедили эту бедную женщину рисковать жизнью за 30 фунтов в месяц. При аресте в ее бумагах был обнаружен чек на эту сумму, и она попросила разрешения сохранить этот чек. Ее судили в Олд Бейли 19 января 1915 г. и приговорили к повешению. Смертная казнь была ей заменена пожизненной каторгой. Ее отправили в Элсбери для отбытия наказания, а затем вернули на родину в 1922 г. Во время ее процесса мы узнали, что немцы приказывали своим шпионам адресовать письма несуществующим бельгийским военнопленным.
К концу 1917 г. немцы перестали пользоваться услугами шпионов в Англии для военной и морской информации. Их гораздо больше интересовало в то время настроение населения, так как их население проявляло верные признаки упадка духа. Мы заметили это благодаря письмам, адресованным госпожой Смит своей семье в Германии. Следствие показало, что она была экономкой и до своего замужества служила также санитаркой в Швейцарии. Она вышла замуж за английского доктора, одного из своих пациентов, незадолго до его смерти. Получив таким образом английское подданство, она поселилась в Англии, где ей снова пришлось поступить на должность экономки. Письма ее содержали следующие перлы глупости:
— Скажи дяде Францу, что Фриц очень недоволен тем, что такое множество форелей в его садке пожираются щукой. Если в садок поместят еще несколько щук, то скоро не останется ни одной форели. Это его пугает и ужасно сердит.
В другом письме она писала: «В воскресенье я пошла смотреть место, где вьют себе гнезда большие птицы. Оно было полно птиц, и некоторые из них были действительно очень крупные. Говорят, что они скоро отправятся в большой перелет. Я не думаю, чтобы большие орлы, летающие над нами, нагоняли на этих птиц страх; они их только раздражают».
Госпожа Смит пыталась самым развязным тоном разъяснять нам содержание своих писем. Она уверяла весьма нахально, что у нее действительно был дядя, которого звали Фриц, и что у него действительно был садок, в котором щуки действительно производили большие опустошения. Что же касается птиц, она пыталась нам доказать, что речь шла о цаплях, но когда мы представили ей наше толкование этого детского шифра, она смирилась и замолчала. С философским спокойствием она позволила увезти себя в Элсбери