– Король умер. Проснитесь, миледи. Мы свободны. Бог милостив. Он нас благословил. Он спас нас. Проклятие зверя багряного снято. Король умер.
Мне снилось, что я при дворе дяди Ричарда в Шериф-Хаттоне и кузина Елизавета танцевала для него в вихре золотой и серебряной парчи. Я тут же сажусь и говорю Джоан:
– Тише. Не стану я это слушать.
Ее старое, многое повидавшее лицо расплывается в улыбке. Никогда раньше не видела, чтобы она улыбалась.
– Вы это выслушаете! – говорит она. – И каждый может это сказать, каждый может услышать. Потому что хозяин всех шпионов умер и шпионов выгнали с работы. Король умер, и трон теперь перейдет чудному, чудному принцу – как раз вовремя, чтобы нас всех спасти.
Тут начинает звонить колокол аббатства, ровным, глубоким звуком, и Джеффри вскакивает на колени и кричит:
– Ура! Ура! Генри будет королем?
– Конечно, – отвечает старуха, ловя его маленькие ручки и поднимая его, так что он танцует на кровати. – Господь благослови его и день, когда он взойдет на престол.
– Мой брат Генри! – взвизгивает Джеффри. – Король Англии!
Меня приводит в такой ужас эта невинная изменническая речь, что я хватаю Джеффри и зажимаю ему рот ладонью, поворачиваясь к Джоан с отчаянной мольбой о молчании. Но она лишь качает головой, глядя на Джеффри, и смеется над его гордостью.
– По праву – да, – смело говорит она. – Им должен стать твой брат Генри. Но у нас есть чудный мальчик из Тюдоров на смену хозяину потливой горячки, и принц Гарри Тюдор взойдет на престол, а шпионы и сборщики налогов уйдут в прошлое.
Я вскакиваю с кровати и начинаю одеваться.
– Она за вами пошлет? – спрашивает привратница Джоан, снимая Джеффри с кровати и пустив его плясать вокруг себя.
Урсула приподнимается, трет глаза и спрашивает:
– Что случилось?
– Кто?
Я думаю о Миледи матери короля, которая похоронила внука, а теперь похоронит сына, как и предсказывало проклятие Елизаветы. Это ее сломит. Она поверит, как верю я, что Тюдоры сами подписали свой смертный приговор, когда убили в Тауэре наших принцев. Она решит, как и я, что они – проклятые Богом убийцы.
– Катерина, вдовствующая принцесса Уэльская, – просто отвечает Джоан. – Разве он на ней не женится и не сделает ее королевой Англии, как обещал? А она не пошлет за вами, своей лучшей подругой? Разве вы не сможете взять детей с собой ко двору и жить, как вам положено по рождению? Разве это не чудо для вас, словно камень откатился от гробницы и выпускает вас всех на волю?
Я замираю. Я настолько не привыкла надеяться, что не нахожу слов, я даже не думала об этом.